Марк Богатырев

Вчера

Красавчик-повар Макс из суперхита «Кухня», любимец телезрительниц и новый секс-символ канала СТС. В мини-сериале Первого канала «Учителя» сыграл своего рода антифизрука — телеведущего-модника, которому пришлось стать школьным учителем.

Сегодня

Четвертый сезон кулинарит на «Кухне», которая уже успела перебраться на большой экран в виде полнометражного фильма «Кухня в Париже». В этом телесезоне дебютирует в сериале «Екатерина Великая», в котором сыграл бравого фехтовальщика и тайного воздыхателя будущей императрицы.

Завтра

Очевидно, «Кухню» продлят на пятый сезон, плюс в планах второй полнометражный фильм «Кухня в Китае». Однако, чтобы не стать заложником одной роли, присматривается к новым жанрам и сторонится мыльных опер.

Прямая речь

«Не могу сказать, что я артист определенного жанра. Хочется себя пробовать в разных историях. Слава богу, дают не только комедийные роли. Сейчас есть работа в других проектах — и серьезные роли, и драматические, и смешные, и характерные, злодеев я тоже играю. Не хочется пока брать роли извращенцев, но все зависит от сценария и режиссера, ну и от того, как это будет делаться. С Максом (главным персонажем сериала «Кухня». — Прим. ред.) мы по характеру схожи. Но он уже живет своей отдельной жизнью. Его девчонки любят и мальчишки. Разной любовью, я надеюсь. Макс и я — безбашенные. Но Макс все-таки еще юный, опрометчивый, взбалмошный, а я уже повзрослел. При этом он обладает тем же уровнем оптимизма, как и я, с горящими глазами и любит женщин».

Аристарх Венес

Вчера

Проснулся знаменитым после сериала «Кадетство», в котором еще школьником сыграл беспечного кадета Сухого. Затем учился в актерско-режиссерской мастерской Сергея Соловьева, у которого сыграл в фильме «Одноклассники».

Сегодня

Снимается в русском ремейке британских «Отбросов» про гопников со сверхспособностями — играет нашу версию бессмертного Нейтана, который видит призраков. На ТНТ появится в суровом «Законе каменных джунглей» в роли ­одного из малолетних бандитов.

Завтра

Воспитанник СТС задействован во многих новых проектах канала, но самым ­амбициозным представляются именно «Отбросы», которые обещают быть почти такими же дерзкими, как и оригинал. Для того чтобы русского Нейтана зри­тели полюбили так же сильно, как британского, нужно обладать мощной харизмой. У Венеса она точно есть.

Прямая речь

«Закон каменных джунглей» — это история очень реалистичная, социальная. Но рас­сказывается она по-особенному — можно сказать, есть что-то от Гая Ричи или Тарантино. История получается про старшеклассников, в принципе — та же четверка, как и в «Бумере», только молодые ребята. В «Бумере» зритель может на кого-то смотреть косо, потому что там уже состоявшиеся люди, а тут мы играем детей. Им многие вещи простительны. Мне сейчас 25, играю я 18-летнего пацана. Мой герой Тим, пусть даже обеспеченный молодой человек, но все равно у него какие-то протесты есть. Он протестует против системы и какой-то комфортности. Тим — первый парень на районе, встречается с самой красивой девушкой. У него уже был секс, это немаловажно. В 16–17 лет — «чувак, у меня был секс, а у тебя нет» — на тебя уже смотрят по-другому. Есть человек, моя правая рука, которого воспитывала бабушка. Есть парень-гопник, Тони Монтана в будущем. Есть персонаж Данилы Вахрушева, его у нас немного, но он тоже заметный персонаж. Есть мальчик из военной семьи. У всех есть живой нерв, потому что они молодые ребята. Когда тебе 16 или 17, то невозможно усидеть на месте. Ты вспомни себя. Это постоянные качели. Постоянное желание чего-то делать. Напрочь выключается инстинкт самосохранения».

Даниил Вахрушев

Вчера

Сыграл одного из самых запоминающихся учеников в «Физруке» — малахольного Валю «Усача», который безнадежно влюблен в новенькую Саню Мамаеву. Органично вписался в образ старомодного умника с дипломатом и подростковой небритостью под носом, который с каждой серией все больше вызывает неподдельное сочувствие.

Сегодня

Образ школьника из «Физрука» подкрепил на большом экране комедией «Выпускной», где сыграл юного рэпера.

Завтра

Грядет второй сезон «Физрука». Кроме того, очередная роль рэпера в новом сериале ТНТ «Закон каменных джунглей» про шпану и спальные районы может стать важным витком в карьере, после которого он окончательно вольется в основной пул звезд ТНТ.

Прямая речь

«Валя из «Физрука» — народный персонаж, хорошая роль, о такой даже можно мечтать. Изначально я не думал, что «Физрук» будет таким классным, серьезно, — потому что все сцены снимаются вразнобой и в момент съемок нет полного представления о том, что же получится в итоге. Я даже некоторых артистов не видел, потому что мы не пересекались в кадре. Потом уже посмотрел первый сезон и все понял. Вообще я не фанат ситкомов, но этот действительно уникальный в каком-то плане. Почему сериалы нравятся мне больше театра? Просто не получается так быстро расстаться с персонажем. Смотрю и понимаю, что снимался бы еще 7–8 сезонов, как наши зарубежные коллеги делают. Вот недавно закончил второй сезон «Физрука», премьера которого состоится на ТНТ уже в ноябре. Вообще, в будущем я бы хотел записать рэп-альбом, у нас даже своя студия на «Арме» есть. Но я сейчас так жестко встрял в эту телевизионную историю, что жду удачного момента. Хороших битов».

Лукерья Ильяшенко

Вчера

Танцевала в нескольких московских балетах, выступала в шоу пародий Винокура, пела в группе «Шпильки». В самом откровенном сериале ТНТ «Сладкая жизнь» сыграла сексапильную московскую стерву, которая променяла балет на статус ­соблазнительницы богатых и зачастую женатых мужчин. Да так убедительно, что ни убавить ни прибавить.

Сегодня

Сейчас снимается во втором сезоне «Сладкой жизни». Иногда появляется в эпизодиче­ских ролях в других сериалах, даже успела попробовать себя в образе зомби в «Выжить после» (помогли знания хореографии). Несмотря на занятость на ТВ, продолжает давать концерты с группой «Шпильки», но судя по всему телекарьера — в приоритете.

Завтра

За счет эффектной внешности ей легко даются роли коварных женщин, соперниц и красивых подружек главного героя. Нащупывает новые образы, не желая оставаться актрисой одного амплуа.

Прямая речь

«Многие говорят о сериале, что он откровенный. Где? Посмотрите любой проект HBO. Люди, когда занимаются сексом, делают это не в лифчике, они ходят дома голые, иногда с целлюлитом, они не супермодели. Это люди — актер должен их изображать. Я не считаю «Сладкую жизнь» откровенным сериалом. Лера один раз за все шесть серий говорит Вадику, что она его любит. И для меня все постельные сцены — они не про показать жопу или сиськи, а изобразить человеческий контакт и близость, химию, которая является основным фундаментом их отношений. Я считаю, что, если актер умеет играть лицом, он, простите, должен уметь играть и сиськами. Потому что это все язык тела, пластика. Прошлой зимой я была на курсах актерского мастерства Иваны Чаббак, и она сказала важную вещь: когда вы пытаетесь что-то играть, не старайтесь стать другим человеком, вы никогда не станете. Идите от своей органики, посмотрите на какого-нибудь Аль Пачино — он всегда Аль Пачино, хоть и разный».

Любовь Новикова

Вчера

Стала известна после фильма «Рассказы», где сыграла недалекую девушку, влюбленную в мужчину постарше. На СТС мелькала в «Закрытой школе» и боролась с зомби-вирусом в постапокалиптическом сериале «Выжить после». У режиссера Григория Константинопольского сыграла в деревенском мюзикле «Кукушечка», который не допустили до эфира канала «Россия-1».

Сегодня

Востребована в роли взбалмошных нимфеток, которые знают себе цену. Пока балансирует на грани сериалов и большого кино. Снялась в звездном окружении Виктории Исаковой и Константина Лавроненко в сериале про маньяка «Инквизитор» Юрия Мороза. На Первом канале играет экранную дочку Виктории Толстогановой в сериале «Обнимая небо». Однако главные роли грядут на большом экране — «Лучшая девушка Кавказа» и «Родина» Петра Буслова.

Завтра

У актрисы уже скопился необходимый критический минимум ролей, после которого по всем правилам должен случиться прорыв. Скорее всего, ее звездной ролью станет беглянка в Гоа из нового фильма Петра Буслова, но и на сериальном поприще тоже намечаются заметные роли.

Прямая речь

«В сериале про зомби моя героиня была… Знаете, есть такой герой в любом фильме ужасов, которого хочется первым прибить, потому что он все время плачет и истерит. Вот мне досталась именно такая роль. В течение сезона выяснилось, что эта девушка еще и беременна… Сценарий мы обсуждали всей группой каждый съемочный день, встречались и прогоняли какие-то сценки, вспоминали ­любимые фильмы про зомби. Первый сезон «Выжить после» я посмотрела — я вообще смотрю свои работы, для меня это способ найти ошибки и увидеть ­себя со стороны. А вот перечитывать свои интервью не люблю».

Дарья Урсуляк

Вчера

Продолжает творческую династию — дочь режиссера Сергея Урсуляка («Ликвидация», «Жизнь и судьба») и актрисы Лики Нифонтовой. Бросила учебу на истфиле РГГУ, поступила в Театральный институт им. Щукина, который закончила в этом году. В «Сатириконе» играет Джульетту в «Ромео и Джульетте» и Нелю в спектакле «Game Over» по Арбузову.

Сегодня

Снялась в новом сериале Сергея Урсуляка — масштабной экранизации «Тихого Дона» Шолохова. Дебютирует на телевидении в сложной роли несчастной жены Григория Мелехова в окружении таких актеров, как Сергей Маковецкий, Евгений Ткачук и Никита Ефремов.

Завтра

Уже сейчас можно сказать, что перед нами самобытная актриса интересного типажа, которая, безусловно, не пропадет в профессии. После громкой премьеры «Тихого Дона» будет странно, если режиссеры не разглядят в актрисе очевидный потенциал. Причем для ролей не только в сериалах, но и в большом кино.

Прямая речь

«Меня на роль Натальи долго не брали. Когда подготовка к съемкам началась, я предлагала актеров, советовала, но ему (отцу Дарьи, режиссеру «Тихого Дона» Сергею Урсуляку. — Прим. ред.) все было не так. И тут как-то он позвонил: «Чего ты сегодня делаешь? Приезжай на «Мосфильм». Я говорю: «Зачем?» — «По­читать». Я была в ужасе, потому что основной актерский костяк уже два месяца сидел и читал. Приехала. И, как-то даже не понимая, какими осложнениями это чревато, в конце концов взяла роль. Когда мы читали сценарий, украинские события были не так близко, но как начали снимать — ощутили, что все это происходит рядом. Помню, мы приехали в конце лета на съемки, а там граница рядом, и беженцы уже пошли, некоторые деревни были заняты тем, чтобы людей как-то поселить. Действительно гражданская война. Очень страшно все это перекликается с сериалом».

«Озабоченные»

Завязка

Молодая писательница Гвоздикова, ­некогда лауреат «Национального бестселлера» за мужененавистнический роман «Прощай, козел!», наблюдает в Москве за своими подругами — тремя девушками из Екатеринбурга, по разным причинам переехавшими в столицу.

Чем интересен

Прообраз Гвоздиковой — это пи­сательница Ирина Денежкина, она действительно в 2002 году получила «Национальный бестселлер» за сборник повестей и рассказов «Дай мне!» и с тех пор особо не выделялась. «Озабоченные», где она один из авторов сценария, — это своеобразное ее возвращение, весьма правдивое по­вествование о людях, перебравшихся из Екатеринбурга в Москву; хорошо выверенное сочетание мелодрамы и ситкома.

Кем интересен

Придумал «Озабоченных» знакомый всем по «Comedy Club» Семен Слепаков, он же писал сценарий в паре с Денежкиной, но на «Каме­ди» сериал не похож, это явно не просто сборник ­скетчей, и тут очень живые, реалистичные диалоги, поставленные режиссером «Коктебеля» и «Свободного плавания» Борисом Хлебниковым.

Прямая речь

Семен Слепаков, автор и продюсер: «Мне давно нравились книги Ирины Денежкиной; нравилось, как она рассказывает про провинциальных девушек. И у меня всегда было желание перевести это умение в сериал — хотелось сделать что-то более реалистичное и правдивое, чем традиционные ­ситкомы, где все слишком картинно. А у нее как раз такой циничный стиль. Мы познакомились и совместными усилиями родили этот проект. Там собраны разные образы провинциальных девушек, которые оказались в Москве и пытаются там реализоваться. Обычные темы, но интересен тот угол зрения, который там есть: он такой автобиографичный. В центре событий писательница, все эти девушки — ее подруги, и мы это все наблюдаем ее глазами. А Бориса Хлебникова мы позвали снимать, во-первых, потому что он не избегает сериалов и не считает их продуктом второго сорта; а во-вторых, он очень хорошо умеет снимать раз­говоры, а нам хотелось, чтобы герои общались непосредственно, как в жизни».

«Метод»

Завязка

Неопытная стажерка Есения пристраивается к мрачному следователю-одиночке Меглину, у которого особый нюх на маньяков. Вскоре она понимает, что Меглин сам является маньяком, и его метод — убивать одних душегубов и при­сматривать за другими.

Чем интересен

Это наш вариант сериала про психопатичного полицейского в духе «Декстера», только по оригинальному сценарию. Вместо пляжного Майами — приволжский Нижний Новгород, который станет логовом сразу для нескольких маньяков. В основу сюжета будут положены самые громкие серийные убийства в нашей стране за последние двадцать лет.

Кем интересен

Для Константина Хабенского роль станет одной из самых кровожадных и не­однозначных за всю его актерскую карьеру — ­настолько же беспощаден его внешний вид с натуральной и почему-то пугающей бородой. Все серии «Метода» снимает режиссер суровых социальных драм Юрий Быков, который недавно препарировал нравы полиции в «Майоре».

Прямая речь

Юрий Быков, режиссер: «Насколько я знаю, СМИ сравнивают «Метод» с одним американским сериалом — «Декстер», кажется, — но это просто заблуждение, у нас оригинальная история. У нас там нет антигероя, по крайней мере в полном смысле этого слова. Это достаточно драматичный персонаж, он болен, но он, в общем-то, положительный. То есть здесь не может быть толков и трактовок — он просто является последовательным человеком, который имеет свой кодекс чести и действует нетрадиционными методами. Таких, вообще-то, испокон веков звали Робин ­Гудами. Какую-то провокационную чернуху зрители в «Методе» не увидят. Это просто история о сыщике, который действует нетрадиционно, пытается проникнуть в суть проблемы. Ему нужно и найти маньяка, и в то же время понять причины биографические и психологические, по­чему он стал именно таким. С другой стороны, это жанровая история, не социальное кино. Это триллер, он прежде всего про эффектных людей в эффектных ситуациях, так что в отличие от того, чем я занимался раньше, тут нет никаких глубоких социальных подтекстов».

«Тайны города Эн»

Завязка

Пытливый следователь Анна распутывает загадочное убийство: на въезде в провинциальный городок нашли тело подростка у машины на обочине. Произошло явно не ДТП: в легких жертвы обнаружили воду из местного озера.

Чем интересен

Это, в общем-то, первая серьезная попытка российского ТВ высказаться в популярном формате «Убийство в маленьком городке, вскрывающее все его тайны» — из этого же формата в свое время вырос «Твин-Пикс», а сегодня это и британское «Убийство на пляже», и датское «Убийство», и австралийская «Вершина озера».

Кем интересен

Быстро переключившийся с Канн на Первый канал режиссер Николай Хомерики уже поупражнялся в детективном жанре в сериале «Синдром дракона», но теперь готов по-настояще­му выстрелить в формате мини-сериала. За визуальную часть отвечает один из лучших операторов страны Алишер Хамидходжаев («Все умрут, а я останусь»). Главную героиню играет Светлана Колпакова, известная по роли жены режиссера в «Оттепели».

Прямая речь

Николай Хомерики, режиссер: «Я уже делал один многосерийный фильм, «Синдром дракона», и после этого мне присылали много заявок, от которых, в общем-то, было несложно отказываться: в них не было этой самой тайны, чего-то такого, что можно раскрывать. Здесь же структура сценария была интересной и давала мне возможность раскрывать человеческие характеры и судьбы. В целом это психологическое кино, которое основано на детективной завязке. То есть жанровость держится за счет того, что зритель гадает, кто убийца, а тем временем раскрываются психологические портреты. Сложно было выбрать сам город, в котором проводить съемки, потому что он бы придал сериалу ту или иную окраску. У нас был такой подход, что нужно не пытаться навязать свое видение, а почувствовать то, которое найдется в этом городе, и раскрыть его несмотря на то, что написано в сценарии. В итоге нашли на границе Ленинградской области и Карелии — он совсем не похож на среднестатистический российский городок. Там есть особен­ности, какие-то особенные вещи — и мы действительно нашли их, раскрыли, вы их там увидите».

«Салам Масква»

Завязка

В Москве открывают экспериментальный отдел по борьбе с преступлениями среди мигрантов, который по иронии судьбы запрятали в бывшее здание детского сада. Туда попадают два молодых московских оперативника: кавказец со связями Рустам и разгильдяй и лютый ксенофоб Саня, которого уже не раз увольняли за пьянки и драки. Расследуя дела, напарники перейдут от расистских колкостей к крепкой пацанской дружбе.

Чем интересен

За антуражем привычного сериала о ментах скрывается жгучая смесь сюжетов о бытовом национализме, проблемах мигрантов и пресловутой дружбе народов — без лишних соплей, но с матом. Во многом из-за нецензурной лексики готовый сериал уже два года лежит на полке. Несмотря на это, все это время «Салам» по-прежнему кажется самым актуальным и злободневным сериалом за последние бог знает сколько лет.

Кем интересен

После «России 88» режиссер Павел Бардин снова вгрызается в нерв актуальной межнациональной проблемы, на этот раз обращаясь к многомиллионной аудитории Первого канала. Бюджет здесь, разумеется, на порядок выше, чем был у «России 88», и выверенная картинка хорошо подчеркивает точеную режиссуру.

Прямая речь

Павел Бардин, режиссер: «Есть сериал, а есть фильм-роман. Я вот ориентируюсь на прогрессивные западные образцы и понимаю, что стоит двигаться в сторону второго — гори­зонтальных историй. «Салам Масква» пришел ко мне в большей степени как вертикальный ­сериал, и я его переделал в горизонтальный. Что касается правдивости происходящего на экране — чтобы сериал взаимодействовал с реальностью, нужны не какие-то доказательства: «Тут мы в качестве цитаты вставили в уста персонажа фразу реального человека». Не это важно. Реальность там, где есть разные правды, конфликты, есть то, что представлялось сначала хорошим, а оказалось плохим, и наоборот. В общем, сложная и тонкая материя жизни. Недавно узнал, что в «Афише» готовится интерактивный проект на основе сериала, очень крутой. Но раз «Афиша» ничего не рассказывает, и я не буду: тайна не моя».

«Квест»

Завязка

Семеро незнакомцев в одинаковых комбинезонах очухиваются на крыше высотки где-то в Риге. Некая тайная организация отравила их ядом замедленного действия — если они будут выполнять опасные задания, то получат шприцы с антидотом.

Чем интересен

Первый русский молодежный сериал с криптоисторическим уклоном: сюжет фантазирует на тему алхимических опытов Брюса и загадочной экспедиции Рерихов в Азию. Плюс небывалые для русских сериалов технологичные методы съемок: ручная камера, виды от первого лица, сцены одним планом, летающие камеры и прочие изыски большого кино.

Кем интересен

«Квест» сняли два амбициозных дебютанта Андрей Загидуллин и Александр Данилов, которые успели поднатореть на короткометражках. К примеру, у Загидуллина был трехминутный триллер, снятый одним статичным планом. А в качестве редакторов сценария выступили бывшие редакторы «Афиши» Елена Ванина и Роман Волобуев (последний даже сыграл эпизоди­ческую роль).

Прямая речь

Александр Бондарев, продюсер: «Несколько лет назад мне случайно в корпоративной почте попался интересный сценарий фильма о группе ­молодых людей, которые со скуки за­казали себе реальный квест по городу, но заказ попал в руки нехорошего человека, который над ­ними издевался. В то же время успешно прошел на СТС наш проект «На игре» и как раз была ­популярна «Закрытая школа». Я увидел в этом несколько соединений: мистика, группа подростков, схожие сюжеты. Рассказал об этом Вя­чеславу Муругову (генеральному продюсеру СТС. — Прим. ред.), и мы решили делать из этого не фильм, а сериал. Подготовка сценарной работы затянулась почти на полтора года. Потом, слава богу, ­нашли Романа Волобуева. Они с Леной Вани­ной подключились в последний момент, и я сначала попросил Рому поправить диалоги, но они настолько втянулись, что просто переписали первые 8 серий. Как мне кажется, нам удалось сочинить интересную историю и качественно ее снять. Тут немалую роль играет и Рига — у нас же се­риал мистический, а там ­огромное ­количество склепов, подземелий».

«Чернобыль: Зона отчуждения»

Завязка

Пятеро подростков — лидер, блондинка, рыжая, гик и хулиган — гонятся на старенькой «волге» за вором, который украл у них большие деньги и зачем-то удрал в запретную зону Чернобыля. Зона в Припяти встречает их паранормальными явлениями и какой-то чехардой со временем — подросткам предстоит вновь ­столкнуться с давней катастрофой.

Чем интересен

Мини-сериал с непредсказуемым сюжетом, в котором каждая из восьми серий выполнена в отдельном жанре: роуд-муви, мистический триллер, квест, драма. После прошлогоднего хита «Моими глазами» это уже второй заход ТНТ на территорию фантастики. В этот раз ставка делается на крепкий сценарий и мощную компьютерную графику.

Кем интересен

Сценарий сочинил Илья Куликов, у которого за плечами фантастические сериалы «Шахта», «Бессонница» и «Моими глазами», а также всенародный «Глухарь». Куликов умеет находить в сюжетах нечто такое, после чего даже избитые жанры вроде ментовских сериалов обретают новые грани.

Прямая речь

Илья Куликов, автор сценария: «Идея сделать сериал о Чернобыле была уже давно. Лет семь-восемь назад мы с моим соавтором Евгением Никишовым собрались и решили сделать что-то условно типа «Ведьмы из Блэр». Изначально мы даже задумывали это как некое мокьюментари. Стали перебирать, какие у нас в стране есть так называемые городские легенды — как про ведьм в Америке, и, кроме Чернобыля, в голову ничего не приходило. А зачем что-то еще, когда есть такая хорошая тема? Но здесь Чернобыль — это некий образ, абсолютно нереальная вещь из городского фольклора. А сама история — вечная, о взрослении. Мы просто взяли разных персонажей, которые отражают разные спектры, распространенные среди подростков, — лидер, хулиган, ботаник, неформалка, отличница — и поставили их в ситуацию, когда им нужно принимать взрослые решения. Это, конечно, не сюжет, а его смысл и суть. Сюжет же более замысловатый, такие штуки должны заворачиваться в интересную обертку».

«Рашкин»

Завязка

Писатель Митя Рашкин — американец с русскими корнями — приезжает впервые за долгое время в Россию, чтобы презентовать свою новую книгу. Внезапно местный бизнесмен-­самодур решает поставить Рашкина во главе своего книжного издательства.

Чем интересен

Сериал написан бывшим главным редактором GQ и автором «Кофемолки» Михаилом Идовым. Но это не автобиография, а просто очень смешной и меткий сборник впечатлений, которые могут возникнуть, в общем-то, у любого оказавшегося в богемной московской среде иностранца.

Кем интересен

Идов долгое время был уверен, что снимать сценарий Рашкина ему придется вместе с соавтором Андреем Рывкиным самостоятельно, на фотоаппарат, — но внезапно им заинтересовались продюсер канала СТС Вячеслав Муругов и Федор Бондарчук, также выступивший тут в роли продюсера. В уже снятом пилоте Бондар­чук также играет одиозного начальника Рашкина, но не факт, что эта роль так и останется за ним.

Прямая речь

Федор Бондарчук, продюсер: «Я сначала по­думал, что «Рашкин» — это автобиографическая история Миши Идова, но прочитал пилотную серию и увидел, что Митя Рашкин — это, конечно, образ собирательный, трогательный и наивный, открытый. Написано дико смешно. Понятно, что там есть городские персонажи, ­многие из ко­торых очень узнаваемы. «Рашкин» впитал в себя все составляющие города: там есть ощу­щение ­безумного ритма столицы, есть молодежь со «Стрелки» и люди с большого телевидения, есть простые горожане в диапазоне от студентов до гастарбайтеров, есть политики и политтехнологи. Это очень московская история — ее знает, понимает и чувствует очень сегментированная аудитория, что и плюс, и минус. Плюс в том, что она правдивая и очень честная, диалоги абсолютно точные. Минус в том, что многие шутки связаны с интернетом и медиа, рекламой и глянцем, — часть зрителей может их просто не понять. Зато заглавный персонаж невероятно обаятельный, такого ботана городского у нас еще не было. Вот через него мы и попробуем выйти на сопереживание широкой аудитории».

«Бонус»

Завязка

Юный рэпер из провинции по прозвищу Бонус отправляется покорять столицу, где влюбляется в дочь известного бизнесмена. Но Москва слезам и рифмам не верит: вместе с первыми ­выступлениями Бонусу предстоит пережить ­несчастную любовь, конфликты с отцом девушки, взлеты и падения на фоне столичной рэп-­тусовки.

Чем интересен

Рэп-версия запретной любви современных Ромео и Джульетты, которая, как водится, закончится трагедией по-шекспировски. Выглядеть это будет примерно как рэперский мюзикл со множеством выступлений, баттлов и куплетов, которые главный герой будет рифмовать прямо по ходу сюжета. Сейчас авторы ведут переговоры с известными русскими рэперами по поводу саундтрека.

Кем интересен

Сценарий «Бонуса» лежал на ТНТ уже много лет — к нему приглядывались и Петр Буслов, и Валерий Тодоровский, но в итоге пилот решилась снять Валерия Гай Германика, у которой рука набита снимать молодое поколение под острым углом. То, что у нее в итоге получается, сама режиссер называет рэп-мюзиклом. При этом Германика в сериале занимается не только картинкой, но и музыкой: сама спродюсировала несколько треков, которые, как говорят, звучат как натуральный грайм.

Прямая речь

Валерий Федорович, заместитель ­генерального продюсера канала ТНТ: «Это проект, с одной стороны, народный, а с другой — мы сейчас на ТНТ делаем такое штучное производство с людьми из кино, сильными сценариями и неоднознач­ными героями. Уже были «Моими глазами» и «Сладкая жизнь», еще один из таких сценариев — это как раз «Бонус». Ему уже два или три ­года, сначала должен был снимать Петр Буслов, но не сложилось, потом долго не знали, кому это отдать, а этой весной пришло понимание, что, если соединить эту народную историю и Леру (режиссер Валерия Гай Германика. — Прим. ред.), получится бомба. Причем вы ее с этой стороны еще не видели. Я смотрел материал — и это другая Лера. С точки зрения органичности актеров, реальности — тут вы ее узнаете, а с точки ­зрения визуальной — это что-то новое».

Обычный офис небольшой конторы: в обставленной по-домашнему комнате-студии пара кресел, столы, доска с идеями, встроенная кухня, полки с книгами, картины на стенах, разбросанная вокруг канцелярия. Два сотрудника о чем-то громко спорят, внезапно прерываются, один — Миша — выходит в коридор, в типичное безликое лобби офисного здания, и открывает дверь в мужской туалет. Уборной там, впрочем, нет, как и типичного офисного здания: на сменивших ­линолеум деревянных досках стоят столы с техникой и экранами, с которых наблюдается тот самый офис во всех возможных ракурсах. За столом режиссер, за ним — вся съемочная группа. В углу сидит реквизитор и задумчиво подши­вает плюшевого мишку, а Миша (на самом деле — актер Никита Ефремов) идет в другой угол, к гримеру.

Дубль, понятно, уже отснят, магия кино слегка рассеялась, возвращается более-менее дежурная рабочая обстановка. Съемочная группа проверяет телефоны, которым во время мотора нельзя даже вибрировать, а режиссер отсматривает снятый материал. Подходит генеральный продюсер канала СТС Вячеслав Муругов, смотрит через плечо, констатирует: «Я бы переснял», — к счастью для режиссера, шутит.

Снимают, собственно, сериал СТС «Лондонград» — так же называется и вымышленное агентство, офис которого выстроили в павильоне. Идея рассказать что-то о русских в Лондоне появилась у Муругова уже давно. «Сначала это показалось совершенно сумасшедшей идеей, — рассказывает продюсер. — Какому-то кругу лиц, достаточно узкому, это было бы, понятно, интересно. Но насколько это было бы интересно стране? С другой стороны, кто думал вчера, что про парня из глубинки, который попал во французский ресторан, тоже вдруг может быть интересно. (Речь, разумеется, о сериале «Кухня», главном хите сегодняшнего СТС.) Так что вопрос был в первую очередь такой: «Как сделать?»

Вариантов было много, но в основном про стереотипных русских в Лондоне — опальных олигархов и так далее; привлекательным для зрителей это сделать было сложно. В какой-то момент один из вариантов сценария попал в руки Михаилу Идову, на тот момент еще главному редактору российского GQ, — и вот тогда все сложилось.

«У них был первый вариант сценария, — рассказывает Идов, — который нам с соавтором Андреем Рывкиным дали посмотреть и разрешили делать с ним все что захотим. Ну мы и начали писать свой, который совпадал с существовавшим исключительно по концепции «русские в Лондоне». В сценарии Идова осевшие и проезжающие мимо Лондона толстосумы, их жены и дети, хипстеры, гастарбайтеры и прочие очевидные персонажи оказываются лишь порохом для серий; они становятся клиентами агентства «Лондонград», занимающегося «решением проблем» русских в Лондоне. «Была придумана идея такого консьерж-агентства, — поясняет Идов, — которая позволяла бы нам и задействовать различные витающие стереотипы о русских в Лондоне, и держать их на расстоянии вытянутой руки, потому что все эти сценарии превращались в кейсы, и все мы видели их глазами нашего главного героя, который в принципе олигархический Лондон, в общем-то, ненавидит и презирает. Сам же он — блестящий недоучившийся в Оксфорде математик». Идея сработала сразу же. «Лет пять, наверное, у меня не было такого чувства от сценария, — рассказывает Муругов, — он меня очень вдохновил, я взапой читал. И был даже момент, когда я Идову перезвонил и спросил первым делом: «Это точно ты писал?»

Когда сценарий заказан, написан и утвержден, снимается пилотная серия — и это далеко не всегда тот эпизод с названием «Пилот», который можно увидеть первым у вышедших в эфир сериалов. Пилот нужен, чтобы узнать, проходит ли сериал проверку на реальность: выживают ли образы персонажей в исполнении актеров, может ли этот сюжет смотреться так же резво, как и читаться, и что о снятой серии скажет фокус-группа. Потом некоторые сцены для эфира могут переснять, персонажей переписать или заменить по решению продюсеров или режиссера; в конце концов, могут просто-напросто решить сериал не делать. У «Лондонграда» же все сложилось: в первую очередь благодаря сыгравшему главного ­героя Никите Ефремову, идеально вписавшемуся в роль. «Никита — это молодой Брэд Питт, которого мы поймали где-то между «Тельмой и Луизой» и «12 обезьянами», — разделяет это восхищение Идов. — Он абсолютный харизматик, и мне кажется, что после этого сериала он будет вообще одной из главных звезд российского телевидения и кино и чего угодно еще».

Так впечатлял пилот во многом из-за резвого темпа, непривычного для медлительного и задумчивого в своих драмах российского ТВ. Его удалось достичь режиссеру Дмитрию Киселеву («Черная молния», «Елки»), до «Лондонграда» никогда сериалов не снимавшему. «Я никогда вообще не смотрел в сторону сериалов и считал это продуктом второго сорта, — признается Дмитрий. — Работал в кино, а там очень сильно все зависит, естественно, от сценария, и был какой-то период в жизни, когда не было хороших киносценариев: либо их надо было писать самому, либо соглашаться на нечто посредственное. И в этот момент вдруг присылают сценарий «Лондонграда». Я очень скептически настроенным начал его читать, но когда закончил — у меня было ощущение, что я посмотрел это кино. Увидел и понял, что я очень хочу его сделать во что бы то ни стало. И тогда отказался от кинопроектов и занялся пилотом».

Значимость режиссера подчеркивает и Муругов: «Сериалы и телевидение, на мой взгляд, когда-то были продюсерскими. А сейчас с какого-то момента во всем мире стало очевидно, что это продукт режиссерский. Конечно, продюсер — человек, который собирает весь процесс и доводит от идеи до воплощения. Но без режиссера такого уровня — именно киноуровня — невозможно. Без такой глубины киношной невозможно снимать, на мой взгляд, хиты. Не случайно все хиты, которые сегодня есть на всех каналах основных, — это мощнейшие режиссерские работы. А продюсер просто задает форматы, и продюсер молодец, если пригласил хорошего режиссера».

Теперь снимают уже сам сериал, первый сезон. Съемки — это как рутинная офисная работа, только намного тяжелее. Тут мало того что про телефон, интернет и картинки с котиками лучше забыть на 10–12 часов, но вообще нельзя отвлекаться. Требуется непрерывное и бесперебойное внимание, иначе дубль — а вместе с ним и работа пары десятков человек — будет загублен. Это, конечно, ­мало соотносится со стереотипом о том, что русские сериалы снимаются тяп-ляп, экспрессом, по 2–3 серии за неделю; на ошибки всем наплевать, что могут — замазывают потом, что не могут — оставляют как есть. Возможно, когда-то так и было, да и то в редких случаях, сейчас — совсем по-другому. Разговор Миши и Алисы в офисе снимают с утра, сейчас обед, а двухминутная сцена до сих пор повторяется. Уже отсняли ее общие планы, теперь делают крупные, потом будут доснимать детали; за день вырабатывается в среднем пять минут одной серии. «Часы правильное время показывают? — спрашивает Киселев Ефремова, заметив, что они попадают в кадр. — Переверни». Такое же внимание и ко всему реквизиту — велосипеду Миши, на котором он предпочитает разъезжать по Лондону, попадающим в кадр газетам. Все предметы, которые нужны и в Москве, и в Лондоне, заранее изготовили в двух экземплярах. За окном — синее свечение, оно позже превратится в настоящий лондонский вид из окна, для этого с крыши галереи Tate Modern сняли 24 часа живого видео: то есть картинка в окне будет не статичной, а живой, там будут ездить автомобили и меняться время дня и ночи.

Такое же внимание Киселев уделяет и персонажам: «Мы с Идовым долго их обсуждали — кто они, что они, мы говорили просто часами о том, чего каждый герой хочет, любит, боится, что он ненавидит. Мы прорабатывали эти образы до мельчайших подробностей, дошли до такого уровня понимания, когда уже могли говорить друг с другом диалогами героев. И это привело к тому, что дальнейшие серии я сразу принимал, мне они очень нравились, потому что, в принципе, это просто была жизнь этих героев».

Второй главный герой — Алиса Загорская, ее играет артистка Ингрид Олеринская, уже давно неплохо себя показавшая в «Неадекватных людях», а теперь подросшая, окрепшая и оказавшаяся немного вамповского вида брюнеткой. «Нашему Холмсу — Мише Куликову — нужен был свой Ватсон, — объясняет Идов. — Так мы придумали Алису: умную, но избалованную девушку, сбежавшую от отца учиться в Лондон, которая сначала приходит к Мише как дело (ее надо доставить обратно в Москву), но успешно его шантажирует и становится партнером. Таким образом у нас получилась горизонтальная история, как у «Детективного агентства «Лунный свет», хотя в таком менее условном и ситкомном и более узнаваемом мире происходящая».

Съемки тем временем возобновляются; Алиса сидит за столом, Миша намеренно несет какую-то околесицу, вмешивается режиссер: «Не делай паузы между концом шутки и «Блин, что я делаю». Никита кивает, новый дубль, актеры зависают, полминуты никто ничего не говорит и не шевелится, Ефремов вспыливает: «Блин, с какого момента?!»

Дело в том, что съемки только начинаются — как, собственно, и действие, и живо дорогое ощущение притирания персонажей друг к другу, актеров к процессу и впоследствии зрителей к сериалу. Это, вообще-то, совсем нетипично для российского ТВ, где принято снимать как придется, а не посерийно, но тут был найден компромисс. «На Западе снимают посерийно, — рассказывает Киселев, — потому что актеры так понимают, на каком их персонаж сейчас находится уровне, что он должен переживать и как себя вести по отношению к окружающим, — и остальные департаменты это тоже хорошо и четко понимают: костюмеры, гримеры. Если у героя где-то появился шрам, то он должен остаться — и так далее. Так можно сделать более детализированный, качественный продукт, потому что это все происходит будто в реальной жизни, ты это проживаешь. У нас же сразу пишется там 40 серий — и начинаются съемки пообъектно: то есть заходим в квартиру, там сразу снимаем для 40 серий все эпизоды. Но так ни один самый талантливый актер, ни один режиссер и никакая команда супервайзеров — никто не сможет проследить все тонкости драматургические, как актер должен себя вести и реагировать в той или иной ситуации. Соответственно, все департаменты, включая режиссерский и актерский, должны усреднять; играть так, чтобы сцена сложилась в любой ситуации, — фактически назначают произносить написанный текст. Мы же снимаем блоками по 4 серии — это тот максимум, который можно удержать в голове и актеру, и режиссеру».

«Лондонград» при этом не кажется чем-то фантастическим и запредельным, а, наоборот, очевидным, естественным — вроде что-то такое всегда должно было быть. И только сейчас появляется — почему? «Я думаю, и бюджеты, и продюсеры выросли, — отвечает Муругов. — Просто время пришло, аудитория тоже, упал железный занавес в интернете, все увидели, что делают FX, Showtime и HBO, повер­нулись к нам и говорят: «А вы что?» И мы забегали — надо же как-то удивлять».

«Лондонград» — это, конечно, не FX и HBO, хотя бы потому, что СТС не кабельный, а сетевой канал, и если уж сравнивать «Лондонград» с зарубежной ­продукцией, то думать нужно скорее об эфирных процедуралах — от «Касла» до «Хорошей жены» и «Черного списка». И, возможно, это нам даже нужнее, чем собственный «Настоящий детектив»; все-таки телевизор — это не чтобы оградиться от мира кабелем (для этого, в конце концов, есть интернет), а чтобы наладить с ним глобальную связь; не точка разделения на 84 и 16 процентов, а точка их, этих самых процентов, сборки в единицу. Что-то объединяющее, ­кажется, и делает сейчас герой Никиты Ефремова; по указанию режиссера пишет на доске Ж, О, П, перечеркивает, отбрасывает маркер в сторону и хватается за голову — вот такая универсальная эмоция, понятная и менеджеру, и домо­хозяйке, нам и нужна.

Антон Лагуткин, дольщик

«Дольщики не просто выстраивают рельсы и катают тележку с камерой и оператором — они занимаются динамикой в кадре. Они нужны для эмоциональных моментов. Конечно, важно чувствовать кадр. Профессия техническая, но включает множество тонкостей.

Я работал над многими сериалами — я не все запоминаю, потому что чаще совсем проходные бывают, прямо шаблонные. Такое ощущение, что их снимают для домохозяек, которые моют посуду и одним глазом в телевизор поглядывают. Там стандартные планы: прокатываешься по актерам, а потом крупняки, и все одно и то же. Если западные сериалы смотреть, у меня складывается ощущение, что они чуть ли не вровень с художественным кино идут. Вот сериал «Настоящий детектив» — там одна сцена снята со «стедикама», сложнейшая, шестиминутная — это просто нечто! А у нас в производстве сложных сцен мало, но это не связано с техническим уровнем — потребности нет. Так-то никаких проблем, оборудование позволяет.

Дольщиков немного, и у нас мощный профсоюз. Он следит за тем, чтобы наша работа ценилась. А то бывают сериалы, и достаточно известные, где зачастую работает только один дольщик. А снимают по 15 минут хронометража в день. В норме в кино снимают по три-четыре минуты, в сериалах — от семи до десяти. А там делают дубль — и как сняли, так сняли. Дольщик может прокатить с первого раза не так, как хотелось бы, а ему говорят: «Сойдет» — и поехали дальше. Когда не дают нормального времени, то и нормальный продукт не будет получатся».

Максим Пешков, сценарист-диалогист

«Основное мое время занимает сериал «Интерны», я над ним работаю уже 5 лет, с основания. Представьте лист формата А4, на котором тезисно написана история, условно: доктор Быков приходит в ординаторскую, разносит интернов, раздает задание и говорит, что сегодня у них будет, к примеру, тайный пациент. Все это очень сухо изложено, а задача диалогиста уже подробно расписать сцену — от буковки до буковки, как он смотрит, с каким настроением произносит слова. Это американская технология, по которой сейчас работают все. Как мы работаем в паре — идем в бар и начинаем придумывать. Мы с этими персонажами уже как с членами семьи. Мы точно знаем, что сейчас скажет Быков, как среагирует на что-то доктор Лобанов. Все, кто пишет сегодня ситкомы, — это по большей части кавээнщики. Я тоже когда-то играл. И я знаю человек 60, которые ­пишут сериалы в России, и это всё кавээнщики. Я имел опыт общения с парой человек, которые закончили ВГИК, — сразу чувствовалось, что человек просто не понимает, что такое ситком. Тупо не смешно! Сегодня сериалов становится больше, а хороших авторов не прибавляется, потому что такая школа, как КВН, больше не дает. Раньше люди, которые становились чемпионами Высшей лиги, до этого играли 8 лет в КВН и писали все сами. Сейчас никто не скрывает, что в КВН есть наемники, авторы — люди, которые работают со мной через стеночку. А ветеранами КВН считаются те, кто играет всего два года. Огромный дефицит авторов, вот даже на нашем проекте. Мы искали диалогистов несколько лет и, поверьте, не нашли ни одного».

Александра Андреева, костюмер

«Сериалы я стараюсь выбирать интересные. Мне повезло, у меня был очень хороший — «Братья Карамазовы». Еще делала первый блок «Интернов» — тоже, как ни странно, интересный получился проект, хотя он совершенно другой. Я даже делала 5-й сезон «Счастливы вместе». 

Ситкомы — это интересный опыт, как вариант, хотя это работа крупными мазками, клише. Эти клише и стереотипы исходят от продюсеров — у них есть некие установки, которые, как они думают, позволят сериалу набрать рейтинг. И действительно, люди же у нас смотрят все это. Это просто мы с позиций Москвы так рассуждаем. Мне кто-то рассказал, что проводились исследования аудитории канала НТВ, что ли, и выяснилось, что его смотрят «луковые головы». То есть какие-то несчастные женщины 40 лет с минимальным доходом, у которых даже нет денег на краску для волос — и они красят голову луковой шелухой. Бытует мнение, что сериал — это плохое кино, но мне кажется, это не так. И мы должны все делать, для того чтобы это так не было. Действительно, бывает, не хватает времени, денег, бюджета. Но часто гротескные элементы, упрощения — это часть стилистики.

От канала многое ­зависит. На СТС, как правило, креативный продюсер задает общую стилистику сериала и следит за исполнением по всем цехам. А на Первом канале большую роль играет режиссер, его видение. Так что здесь нельзя все в одну кучу грести. Нам, безусловно, нужно развивать качественные сериалы. На Западе же это работает — есть интересные длительные сериалы. У нас пока хуже работает».

Екатерина Потапкина, «хлопушка»

«Моя профессия называется помощник режиссера или ассистент режиссера, но в простонародье говорят — «хлопушка». На самом деле в задачу «хлопушки» входит не просто хлопать. Я еще ­заполняю монтажные листы и выполняю по­ручения режиссера. На некоторых площадках ­требуется много всяких технических средств записывать: объективы, баланс ­белого и так далее. Я работала и на сериалах, и на полных метрах, на пробах и на рекламе. Особенности сериаль­ного производства в том, что бюджет ограничен, а выкладка в день просто колоссальная. Снимается по полсерии в день. Работа идет в очень плотном режиме, иногда даже без обеда, по 12 часов, а то и по 15. От недостатка времени концепция съемки получается не очень интересной. Простые операторские решения типа: общий план, восьмерка, средний план. Потому что надо снимать быстро-быстро. И некогда думать о качестве. Иногда экономят и на актерах, берут тех, у кого гонорар поменьше. К тому же в сериалы часто попадают люди, которые не имеют абсолютно никакого отношения к профессии. Они не учились, им это не интересно — они просто пришли зарабатывать деньги. Чьи-то дочки, сыночки, как это обычно бывает. Я — человек, который не учился в специализированном вузе, но я очень люблю свое дело, постоянно читаю статьи, разговариваю с людьми, которые работали еще тогда, в 70-е годы, на «Мосфильме». Я стараюсь как можно больше узнавать. А если человек не заинтересован в своей работе, то вот мы снимаем сериал про конец 80-х, а он возьмет и стакан из IKEA в кадр поставит».

Галина Лебединец, реквизитор

«Мне, конечно, кажется, что реквизит — это самое главное в кино. Бывает какая-нибудь сцена поминок, где много разной еды. Я внимательно выбираю, что люди едят, как на столе накрыто, вдумываюсь в биографию этих людей — чтобы были не просто абстрактные поминки. А режиссеру, оказываются, важнее крупные планы актеров. Я начинаю ­обижаться, потому что мне кажется, что я проделала огромную работу, а она не нужна. На самом деле, все это нужно — иногда то, что я подобрала, помо­гает актерам. А это очень большая задача. Понимаете, какая штука. Бывают, например, такие полотенца в клеточку с орнаментом по краю — эти полотенца очень похожи на те, что могли быть у моей мамы, бабушки. Такие немного ретро. Они продаются в больших сетевых магазинах вроде «Леруа Мерлен». И как возникает деревенская история, сразу вижу в кадре эти полотенчики. Я их узнаю, а зритель просто считывает на подсознательном уровне, что ему показывают полки современных магазинов. Ему в деревенском доме втюхивают, что вот эти икеевские бутылочки, баночки — такие же, как те, которые могли бы быть у наших бабушек. Один, два, три неверных предмета все разрушают. А я старое ­полотенчико с блошиного рынка в руки актрисе даю, она его чувствует и начинает по-другому ­вести себя в кадре. Это тактильное чудо очень важно. Актриса становится чуть теплее, чуть более настоящей. Актеры же очень восприимчивые. Даешь им в руки предмет, который им неудобен, — им становится неудобно. Даешь им фальшивый, — они начинают сразу хиреть. Может, я галлюцинирую, хотя все же нет. Так и есть».

Михаил Идов: Знаете, в изначально прекрасном, а впоследствии очень плохом сериале «Как я встретил вашу маму» есть отличный диалог. Там одного героя уговаривают попробовать сервис знакомств с девушками в интернете: «А что такого, интернет-знакомства — это больше не стыдно». На что тот отвечает: «Стыдно! Поэтому все и говорят — «больше не стыдно». Так же и с сериалами, каждый раз, когда мы повторяем, как мантру: «Сериалы — это новое кино, новая литература, новое все» — чувствуется напряг.

Алексей Красовский: У нас все плохо в рекламе, не слишком хорошо в экономике и других сферах — так почему все должно быть хорошо в сериалах?

Илья Куликов: Я могу только за себя говорить — у меня проекты есть, я могу делать все, что захочу, на любой канал. У меня нет трудностей.

Красовский: На этих словах я почти влюбился в Илью, в его модель совершенного мира.

Куликов: Действительно все зависит от экономики: телевидение живет на рекламу. Чем меньше денег получает телевидение, тем дешевле становятся сериалы. В кризис 2008 года они конкретно подешевели — на треть. Сейчас, слава богу, бюджет сериалов оставили прежний, но срезали количество часов. То есть будет раза в два меньше премьер. Но, значит, будет меньше плохих сериалов, больше — хороших.

Красовский: У меня абсолютно противоположные ощущения. Начнем с того, что у нас в индустрии вообще нет рынка. Лояльность у нас ценится выше компетентности, и у компании, аффилированной с одним из главных каналов, возможностей что-либо сделать больше. Очевидно, что у «Красного квадрата» больше заказов для Первого канала вне зависимости от того, какую продукцию они производят. Но даже лояльной компании не все разрешают. Можно протолкнуть что-то серьезное или социальное, но только в тот момент, когда взрослые отвернулись. С нашим сериалом «Откровения» на канале «Звезда» так и было. А когда начальники заметили, то сразу спохватились: «Ой, боже, да у вас тут военный атташе обвиняется в педофилии! Срочно убираем к чертовой матери». Ну и так далее. Мне многое хочется рассказать зрителю, но существует миллиард ограничений по темам.

Роман Волобуев: Надо заметить, что сейчас на другой стороне стола от нас с Мишей сидят люди, которые произвели тысячи часов телевидения, а мы два придурка, пришедших из параллельной области, которые на пару произвели минут 60.

Идов: Да, комичным образом премьеры наших первых же сериалов состоятся через две недели, для начала на большом экране.

Волобуев: Но мои первые впечатления от сериальной индустрии — скорее философские. Я в предыдущие десять лет хихикал над российским кино и телепроизводством. Мне все не нравилось, все казалось чудовищно провинциальной фиг­ней. А потом я, такой красивый, замечательный и умный, решил: «А давайте мы сейчас сами все сделаем». И тут-то я начал понимать, почему все так. Это не история про то, что конкретные плохие сценарии пишутся и плохие режиссеры снимают. Нет. Просто когда система заточена на производство говна, она его любит производить, она хочет и умеет его производить — и тебя к этому говнопроизводству подтягивает. А если на экран выходит что-то хорошее — это частный подвиг Валерия Петровича Тодоровского или еще кого-то. Это не так, что вошел человек в систему, она вырвала из него гениальную идею и сказала: «Да-да, давай делай».

Идов: Мэтт Вайнер тоже лет 8–10 с идеей «Безумцев» по каналам ходил. А я рассказывал вам про Финчера? Он пришел на кабель AMC с ремейком «Карточного домика», ему сказали: «Снимай пилот». Он говорит: «Ребят, вы что? Я Дэвид Финчер, вот Кевин Спейси будет играть. Какой пилот? Давайте сезон». Но ему ответили: «Нет, извините, у нас все снимают пилот, и вы будете». На что он развернулся: «До свидания» — и пошел в Netflix. Это мне рассказывал президент AMC, когда «Карточный домик» еще не был снят. Он этот эпизод приводил в качестве хвастовства, мол, какие мы крутые. А потом в конце добавил: «Конечно, будет жалко, если у Финчера получится большой хит, но что поделать, зато у нас все по правилам работают». Разумеется, «Карточный домик» стал гораздо большим хитом, чем любой из сериалов AMC последних лет.

Волобуев: В России сложности другого рода. У нас ты приходишь с идеей, у тебя ее покупают, а дальше ты проводишь год в битве за непревращение ее в говно. Одну свою битву я проиграл. Это был сериал «Посредник», который в итоге не вышел в эфир. Единственный вывод, который я для себя пока сделал: я всегда сверху вниз смотрел на людей, которые делают русские сериалы. Мол, ребят, что же вы такую херню делаете? А потом я понял: ну нельзя обвинять человека в том, что он не Александр Матросов.

Идов: Мне кажется, тут везде одна и та же проблема — я с ней сталкивался и в журналистике в свое время. Мы сравниваем самые сливки огромной индустрии Голливуда, верхний один процент, с маленькой местной индустрией, которая по размеру меньше даже этого одного процента. Любая система, и на Западе тоже, заточена на производство посредственного материала. Практически все, что мы любим и на что хотим быть похожими, — это исключения из правил. Но на Западе общий вал продукции такой, что сейчас там шедевров даже больше, чем в человеческих силах увидеть. И в случае России нет никаких особенностей национального характера. Просто есть размеры рынка — он маленький. В шесть раз меньше немецкого.

Красовский: Лет десять назад генпродюсеры у нас говорили примерно то же самое: «Дайте нам время, нужно подготовить кадры, развиться». И мы развились до такой степени, что хотя и производим что-то свое, но смотрим и обсуждаем все, кроме отечественных сериалов.

Волобуев: Тут есть более грустный пример, потому что если сравнивать себя с многочисленными аббревиатурами американского телевидения, то можно очень долго говорить, что мы маленькие. А можно посмотреть на два с половиной скандинавских канала, которые фигарят так, что будь здоров! Или израильское телевидение — сколько их форматов было куплено за последнее время.

Красовский: Повторюсь, это тотальная проблема, она во всем — у нас все печально в политике, экономике, нет больше свободной журналистики. Почему в сериалах все должно быть хорошо? У нас построена та же самая вертикаль. В России есть один продавец рекламы на телевидении — компания Video International. Спрашивается, откуда здесь взяться конкуренции?

Идов: Но, мне кажется, все меняется в лучшую сторону. Сейчас подход по миру такой: если у тебя есть хороший продукт, то его нужно предлагать абсолютно на всех носителях, во всех форматах, включая пиратский. В каждый утюг, в каждый PlayStation, в каждый X-box. И как-нибудь деньги соберутся. Я помню, у меня была дурацкая игровая приставка Wii, с помощью которой я играл в некое подобие тенниса. В один прекрасный день в этом Wii появился канал Netflix. Я понял, что теперь занимаюсь стримингом телевидения через игровую приставку на проектор. Перспективы интернета, кабеля, «Амедиатеки» и следующих «медиатек», которые вскоре возникнут, практически безграничны. За последние годы уже доказано, что хорошую историю можно снять очень дешево. И преданная аудитория в несколько сотен тысяч может поддержать жизнь любимого сериала.

Куликов: А как она может поддержать? Мы попробовали модель окупаемости через интернет — выпустили «Бессонницу» в сеть, прежде чем продавать на каналы. И никто не поддержал. Не окупаются спонсорские модели, а люди покупать не хотят. В интернете с таким пиратством ничего не будет, перспектив — ноль. Окупить можно разве что-то ультрадешевое.

Красовский: Я заходил на страницы «Бессонницы» — там в обсуждении первый вопрос: «Где скачать бесплатно?» Нам нужно как-то вместе поднимать репутацию сериалов и кино. Зритель предпочитает все посмотреть бесплатно. И я понимаю опасения и риски инвесторов, которые не хотят сегодня выходить на эту территорию. Аудитория не готова — люди развращены бесплатными зрелищами. «Амедиатека» — крутая штука, я был бы счастлив, если бы она тут всех пиратов и нарушителей победила, поработила, но, конечно, не силовыми методами, не сажая никого в тюрьму.

Идов: В Германии применяются именно силовые методы, довольно неплохо работают. Меня на пять тысяч попытались за торренты оштрафовать. Причем я даже не качал, у меня просто был открыт торрент, и я раздал четыре минуты сериала «The Americans».

Волобуев: За интернет должен наконец взяться кто-то, кто относится к этому делу так же серьезно, как мы относимся к производству сериалов. Сегодня это просто отдельные ребята, создатели сериалов, которые решают попробовать выложить их в интернет и прикрутить к этому какую-то кнопку. Пока не придет большая корпорация, которая умеет это делать профессионально, — так все и будет. Вот начнет «Яндекс» делать свой Netflix — у них все получится.

Куликов: У нас сидела целая компания, которая банила все «Бессонницы» по сто в день, и ничего не помогало, все равно вылезали в «ВКонтакте», везде. Если ты делаешь серию за 250–300 тысяч долларов, сегодня у тебя здесь есть всего пять заказчиков, которые способны это купить. И у всех свои требования. Первый канал хочет каких-нибудь ретроисторий. «Россия» — там все очень серьезное.

Красовский: Там обычно женщина-мать приезжает из Москвы в провинцию…

Куликов: Плачет, страдает, а в конце все хорошо. РЕН-ТВ — всякие криминальные штуки. ТНТ, СТС — молодежь. На ТНТ могут убить, на СТС — нет.

Идов: Не знаю, у меня сейчас в производстве два сериала для СТС — там в обоих валят людей…

Красовский: В кадре валят?! Наверное, в качестве эксперимента позволили. Один раз не считается.

Идов: Мы все равно страшно завидуем Тодоровскому, у которого в «Оттепели» можно было курить и у которого был один из главных персонажей с catch frase: «Идите все в жопу!».

Красовский: Это ему можно. А мы всю «жопу» вырезали. Канал просил заменить ее на «задницу». Но так на слог длиннее — не ложится в артикуляцию. Кое-как заменили, правда одна жопа все равно вылезла.

Волобуев: Слушайте, у меня была выдающаяся история. Только-только начиналась антигейская кампания, а в снимавшемся тогда сериале для СТС у нас была сцена затяжного поцелуя 28-летней провинциальной учительницы истории с 45-летней женщиной-завучем…

Идов: Узнаю твой авторский стиль.

Волобуев: У меня до сих пор дома хранится решение цензурного комитета длиной в три страницы. Там очень подробно описывается эта сцена, а в конце написано, что, поскольку одна из героинь является инопланетянкой, это не является пропагандой гомосексуализма и может быть показано после восьми часов вечера. Это к разговору о том, насколько все эти рамки условны.

Красовский: Вот у меня сейчас есть сценарий сериала «Слон» про детского писателя. Он уже пожилой человек, когда-то в молодости писал детские книжки, но сейчас его уже от них тошнит. Его уговаривают снова написать детскую книжку, «Слон», и в силу ряда обстоятельств он соглашается. И невзирая на то что это комедия, которая владельцам каналов кажется смешной, есть барьеры, которые трудно преодолеть. Герой пожилой — значит, не может быть СТС и ТНТ, хотя они у нас законодатели комедий. На «России» юмор не любят. На НТВ — тоже, там взрослые мужчины расследуют преступления. Первый канал: пожилой герой — хорошо, но и они комедии не любят. У них ни одного ситкома не было, за исключением «Scrubs», который шел в 4 утра. Отличное время для веселья.

Куликов: Вот на ТНТ будут делать сериал «Один плюс один» по французскому фильму про инвалида и его негра-сиделку — с Глинниковым и Ливановым.

Идов: А сиделка, видимо, будет чеченцем.

Красовский: Есть и другая проблема. У нас до сих пор нет профильного сайта, где бы можно было найти узкого специалиста — наподобие IMDbPro. Мы собираем группу по телефону, как в прошлом веке. Нет профсоюзов, нет баз. Я посмотрел сериал «Оттепель», мне понравилась работа второго режиссера — хочу узнать, кто этот человек. В начальных титрах шесть раз упоминается Тодоровский и его компания. Его я запомнил, спасибо. Но как понять, кто второй режиссер. На «Кинопоиске» нет, на «Кино-театре.ру» нет. Должна быть база, но ее нет, потому что всем наплевать. Работы больше, чем людей, которые могут ее исполнить.

Куликов: Профсоюзы защищают всех от всех. Но у нас они вообще не работают. Нормальный профсоюз должен, например, актеру предоставлять работу и защищать его от нас, чтобы мы его не тиранили, не заставляли перерабатывать. Но также профсоюз должен нас защищать от этого актера, который подписал контракт, а потом вдруг говорит: «Ой, а вот это я не буду играть, не хочу, не нравится, завтра на съемки не приду». Ему говорят: «Мы на тебя в суд подадим». А он отвечает: «Подавайте». Потому что знает, что у нас по закону на время судебного разбирательства производство должно быть остановлено. Так что никто никуда подавать не будет — это финансовый крах. Он может прийти завтра и сказать: «Хочу в два раза больше с сегодняшнего дня». И все. Что делать?

Волобуев: Зато есть светики — у них профсоюз. С этими людьми не забалуешь.

Красовский: При этом они встают с петухами, приходят всегда вовремя. Но спросите у них, какое кино они снимают, — обычно они понятия не имеют.

Волобуев: Я наблюдал сцену на большом пилоте стоимостью около миллиона долларов: продюсер, второй продюсер и режиссер бежали за уходящей через залитое дымом зимнее шоссе бригадой светиков, вытаскивая из карманов деньги. Им что-то там не принесли, как договаривались, и они уходили вдаль. Когда сценаристы поставят себя так же — тогда будет хорошо. А пока можно прийти и на зубах, на желании, не поспав месяц и свалившись в конце, снять замечательный ­пилот за три копейки. Но когда ты войдешь в состояние фабрики, тебе нужен миллион. А как ты его найдешь? Тебе нужен либо канал, у которого есть эти день­ги, либо сумасшедший инвестор. С «Посредником» мы потратили полтора года на сценарий — сидели ночами, вылизывали его. А через три месяца после начала съемочного периода я съездил на площадку — в итоге лежал дома, плакал, думал, что жизнь кончена и я сейчас снова буду работать в журнале «Афиша», прости господи. Рецензии на фильмы, интервью, круглые столы.

Идов: Я всегда хотел тебя спросить, что ты там увидел такое? Я помню, что ты просто лежал в позе зародыша.

Волобуев: Ты живешь с представлением, что, наверное, многие сериалы не слишком хорошие, потому что люди не сидели ночами и не писали их полтора года. А ты сидел и писал. А потом ты приезжаешь на площадку и видишь артистов второго плана, набранных из массовки, которые не в состоянии выучить роль. Ты орешь на режиссера, ты орешь на всех. Мне страшно за это стыдно, потому что теперь я понимаю, в каком положении были эти ребята. Сколько у них было денег, сколько у них была выработка в день, чтобы снять то, что они сняли. При выработке 15 минут в день на сложнопостановочном фантастическом сериале они сняли даже, пожалуй, и неплохо. В принципе, санитарная норма, при которой, напрягая зубы, можно снять нормально, — это не больше семи минут в день.

Куликов: В «Бессоннице» для сравнения выработка — три минуты в день.

Идов: Красиво жить не запретишь.

Волобуев: В общем, для меня это был курс столкновения с реальностью. Это к разговору о том, что зазнаваться не надо. Я тогда собирался снимать свою фамилию из титров, но меня Миша отговорил.

Идов: Как-то раз у меня был проект, за судьбу которого я волновался и даже думал снимать с него свою фамилию. Но мой друг, продюсер HBO, сказал прекрасную вещь: «Никогда ни с чего ни в коем случае не снимай свою фамилию. Потому что, когда ты показываешь людям из Голливуда проект, сделанный тобой, для них это значит только одно: этому человеку уже кто-то дал денег. То есть он уже вошел в эксклюзивный клуб людей, которым дают деньги на то, чтобы их херь снимали. Хороший фильм? Плохой? Неважно. Этот человек в нашем клубе. Зачем ты добровольно лишаешься членства в нем?» На меня это сильно повлияло, с тех пор я решил, что не буду убирать свою фамилию ни с чего.

Березки

Примеры: «Сердце звезды», «Участок», «Доярка из Хацапетовки»

В российских сериалах очень любят показывать природу. Стоит произойти чему-то из ряд вон ­выходящему, как камера переключается на окружающий мир. Иными словами, как только режиссер понимает, что ему нечего сказать, так в кадре тут же появляются русские березки, поля, речки, тропинки, лески и в поле колоски. Потому что ­Родина.

Бесполезные аксакалы

Примеры: «Обнимая небо», «Женщины на грани», «Восьмидесятые»

Если бомжи в сюжетах стали источником мудрости, то матери и отцы главных героев, напротив, — нерешительные и наивные люди, которые путаются под ногами и ворчат. В до­кументальном фильме «Экспорт Реймонда» (о том, как американец помогал делать из своего «Все любят Реймонда» наших «Ворониных») одна из отечественных ­сценаристок объясняет это тем, что «у русских не принято поддерживать связь с родителями». Откуда это поверье взялось и как доказать, что это не так, непонятно.

Бомж-философ

Примеры: «Улицы разбитых фонарей», «Убойная сила», «Кухня»

По мнению отечественных сценаристов, люди ­лишаются дома именно что от большого ума, а не от его отсутствия, — и неизменно появляются в сериалах в качестве мудрецов с богатым интеллектуальным багажом. От денег стараются держаться подальше, образ свой не предают. Всегда помогут советом или процитируют Книгу Екклезиаста, не чураются грязной работы. Добродушный бомж — Виктор Бычков из «Улиц разбитых фонарей» стал объектом подражания для остальных актеров.

Буквальность

Примеры: «Сердце звезды», «Обнимая небо», «Земский доктор», «Прокурорская проверка»

Пожалуй, главная черта всех русских сериалов — что они разговаривают со зрителем прямо, без каких-либо скрытых смыслов. Если шоу назы­вается «Сердце звезды», то речь там пойдет непосредственно о сердце погибшей звезды — натурально о физическом органе. А если сериал называется «Обнимая небо», не удивляйтесь, если в какой-то момент один из героев попытается обнять небо по-настоящему. Касается это и переводов: английский «Broadchurch» про убийство в пляжном городке стал «Убийством на пляже».

Гадкий утенок

Примеры: «Анжелика», «Не родись красивой», «Леди бомж»

Любимая героиня отечественных сценаристов — девушка в очках, которая, стоит их только снять, становится красавицей. Так было в «Не родись красивой», так же сейчас и в «Анжелике» (правда, тут у главной героини вместо очков лишний вес). Они постоянно попадают в идиотские ситуации, хотя предполагается, что они очень умны. Из любой нелепицы они выкручиваются, проявляя недюжинное мужество и силу характера. В конце сериала гадкий утенок превращается в лебедя и выбирает прекрасного принца.

Дресс-код

Примеры: «Лучшие враги», «Ментовские войны», «Обнимая небо»

Консервативное отечественное телевидение ­старается придерживаться типовых костюмов у главных героев в любом сериале. Если герой ­мужик, то он обязательно ходит в обычной черной куртке из кожзама, чаще всего с темной рубашкой. Если же это плохой полицейский, то он носит форму — в отличие от своего собрата в кожаной куртке. У девушек есть простор для твор­чества, но их объединяет по крайней мере одна деталь — высокий хвост или, как говорят в простонародье, «пальмочка».

Деревенская романтика

Примеры: «Пока станица спит», «Земский ­доктор», «Станица», «Доярка из Хацапетовки»

Так как городские жители все меньше смотрят телевизор (особенно в дневное время), то и теле­сериалы (особенно те, что идут в дневное время) все чаще выбирают местом действия провинцию или — что еще лучше — старую добрую русскую деревню. А чтобы зрители этих сериалов не по­кидали собственных деревень (и не становились теми, кто не смотрит днем телевизор), так все в них складывается, что у каждого героя есть соб­ственное кредо и мечты, которые почему-то ­осуществимы лишь в деревне.

Зануда-очкарик

Примеры: «Чернобыль: Зона отчуждения», ­«Интерны», «Зайцев + 1»

Типичный представитель русского сериала. Не то чтобы гик, скорее обычный паренек в ярком кардигане и очках в роговой оправе. Является объек­том насмешек вообще всех, грезит о красотках, но сценаристы то и дело подсовывают ему не самых привлекательных героинь ради новых гэгов. Как и другой похожий стереотип, карикатурный хипстер в аляповатом красно-зеленом костюме и бабочке, в реальной жизни этот типаж не встречается никогда, но костюмерам, режиссерам и прочим нет дела до таких мелочей.

Иностранец-метросексуал

Примеры: «Кухня», «Интерны», «Универ»

Почему-то так повелось, что в отечественных ­телешоу все иностранцы, будь они из США или Франции, говорят с одинаковым акцен­том, напоминающим об эстонцах из анекдотов. К тому же их сексуальная ориентация вызывает вопросы в равной степени как у зрителей, так и у других персонажей сериала; видимо, чтобы подчеркнуть инаковость европейцев и амери­канцев. Еще эти люди поголовно высоколобые, однако тут, возможно, все дело в государствен­ных стереотипах.

Крупный план

Примеры: «Прокурорская проверка», «Женщины на грани», «Сердце звезды»

Отечественные операторы то ли стыдятся декораций, то ли просто ограничены в пространстве — в общем, по каким-то причинам не любят использовать общие и средние планы. Поэтому типичная сцена из русского телешоу выглядит как крупный (а иногда и огромный) план лица героя. Чудеса актерской мимики при таком плане действительно поражают — иногда с таким же успехом можно снимать, например, табуретку, и драматизма все равно прибавится.

Ковровый алкоголизм

Примеры: «Обнимая небо», «Кухня», «Улицы разбитых фонарей»

У русских героев сериалов нет чувства тревоги или затяжных депрессий. Есть только рюмка водки, добрый собутыльник и ковер на фоне. Получается даже забавно: стоит в судьбе главного персонажа случиться чему-то трагическому — и ковер сам вырастает на стене, майка-алкоголичка сама по себе надевается, бутылка с рюмкой выкристаллизовывается на маленьком кухонном столе, и тело автоматически принимает характерную запойную позицию. Начальство героям такие проступки, как правило, всегда прощает.

Менты

Примеры: «Ментовские войны», «Лучшие ­враги», «Тайны следствия»

Главный типаж российского сериалостроя. При этом дело не ограничивается мужчинами: бессменная Анна Ковальчук в «Тайнах следствия» даст прикурить любому герою каких-нибудь «Ментовских войн». Все полицейские на экране — люди с железным характером и никогда не меняющимся выражением лица. Исключения только подтверждают правило, согласно которому даже комедийный артист Деревянко, оказавшись в «Обратной стороне Луны» полицейским, тут же перестал хохмить и максимально сосредоточился.

Местный Нагиев

Примеры: «Физрук», «Кухня», «Нюхач», «Ин­терны»

В каждом сериале есть свой брутальный мужик, который перенимает лучшие черты героев за­падных сериалов и притягивает к себе все вни­мание зрителей. В «Физруке» это Дмитрий На­гиев, в «Кухне» (где Нагиев тоже присутствует) — Дмитрий Назаров, а в «Интернах» — Охлобыстин. Чаще всего за их грубостью ничего не стоит — это нерешительные и инфантильные персонажи, у которых к тому же абсолютно дисфункциональные отношения с женщинами.

Недоретро

Примеры: «Восьмидесятые», «Обнимая небо»

Еще один любимый жанр в русских сериалах (см. Деревенская романтика) — это сюжеты о середине XX века. Исторические детали того времени передаются не систематически и не в обязательном порядке, так как в павильоны, где снимают большинство таких сериалов, завозят мебель, ­которой не нужно быть ровно из нужного вре­мени, достаточно просто быть старой и сохранившейся. Еще одна проблема — ретроодежда героев, про ­которую представители старшего поколения уверенно говорят: «В наше время такое достать было нельзя».

Музыка на выход

Примеры: «Сердце звезды», «Обнимая небо», «Кухня»

Бич отечественных сериалов: насколько бы ни была вылизана картинка, закадровую музыку будто берут из стандартных бесплатных библиотек — а потому она почти везде одинаковая. Но и это не главная проблема. В отечественных сериалах, как в зарубежных дневных мыльных операх, часто бывает принято заканчивать сцену какой-либо музыкальной вставкой: задумчивым саксофоном или парой нот на пианино, — и это одна из главных причин, почему, когда это смотришь, кажется, что над тобой издеваются.

Чикуля

Примеры: «Одна за всех», «Универ», «Счастливы вместе», «Анжелика»

Жертва автозагара и силиконовых инъекций появилась на телеэкране в середине 2000-х одновременно с Тимати и сериалом «Клуб». Сейчас не такой уж частый гость на экране, хотя иногда появляется с наглым выражением лица и неизменной жвачкой, олицетворяя духовно небогатую и алчную стерву, призванную радовать глаз ­мужской части зрителей и раздражать женскую, но хорошо удается, как правило, только второй пункт.

— У вас сейчас сразу три крупных проекта на разных каналах: шоу «Голос» и сериалы «Кухня» и «Физрук». Как удается совмещать три такие мощные истории?

— Не знаю, я, по крайней мере, надеюсь, что удается. Наверное, за счет экономии на общении с любимыми, родными и близкими. Я все время посвящаю работе. Как Стаханов.

— В США и Англии подъем телевидения еще задолго до нас случился — вы наблюдали за этим или с таким графиком не успевали зарубежные сериалы смотреть?

— Не наблюдал. Я вообще давно ничего нового не смотрел.

— У вас есть фраза — визитная карточка: «Удачи. Любви. Терпения». Откуда она взялась вообще?

— Я ее придумал еще на радио, это было тысячу лет тому назад. А потом был момент, когда мне пришлось просить Константина Львовича Эрнста дать мне возможность продолжать ее говорить на Первом, и с тех пор она живет новой жизнью.

— Вы ее говорили еще на шоу «Окна» по ТНТ в начале 2000-х. Это ведь уникальный, по сути, проект — концентрированное безумие.

— Любой проект — это люди. Поэтому когда мы говорим о проекте в целом — мы же не про еду какую-нибудь говорим, а именно о людях. И воспоминания о том коллективе у меня остались хорошие.

— Кажется, что это был самый веселый коллектив на свете, судя по той энергии, которая исходила от сюжетов шоу.

— Нет, никаким весельем там и не пахло, это была адская фабрика штамповки программ. Мы ежедневно снимали новые выпуски, а это очень тяжело. Тяжело было рождать шедевры в таком ежедневном режиме, но у нас как-то получалось.

— У вас теперь такой крепкий образ, вы спортом занимались раньше?

— Все раньше учились понемногу. Если в 16–17 лет спорт можно называть профессиональным, то тогда да, действительно занимался.

— Но вы же в итоге стали мастером спорта?

— Да, мастером спорта по самбо и кандидатом по дзюдо.

— А потом пошли в армию и театральное училище?

— Нет, я до армии поступил в ЛЭТИ (Ленинградский электротехнический институт), потому что там была спорткафедра. Я там боролся за место, а потом была армия. После окончания службы я забрал документы из института и сразу подал их в Ленинградский театральный институт имени Черкасова.

— И как вы попали на телевидение?

— Ну сначала было радио «Модерн», с этим довольно забавная история связана. Руководитель радиостанции Тамара Петровна Людевик сидела дома и слушала обычную городскую радиоточку, где у нас, у студентов, брали интервью. Там были я, Игорь Лифанов, Дима Хоронько из «Хоронько-оркестра». И ей показался занятным мой тембр голоса. Она попросила найти меня, и я стал работать на радио. Девять лет отмолотил.

— А потом на ТВ попали. Говорят, что вы очень много импровизируете на съемках. Это так?

— Я, скажем так, пытаюсь. Если из ста моих придумок хотя бы две выходят в финальном варианте, то уже есть чем гордиться.

— И много прошли в окончательный монтаж «Физрука»?

— Надеюсь, что да. Хотя я не видел готового продукта. Может быть, бабушки-то все и вырежут.

— Давайте поговорим о еще одном вашем знаковом проекте. Вот было шоу «Осторожно, модерн!», которое вы начали вести еще на радио с Сергеем Ростом. Что произошло между вами? Как такой дружный дуэт оказался в таких разных местах сейчас?

— Я так думаю, что у каждого своя правда. У меня своя, у Сережи своя. Он ушел. Читал когда-то его интервью, и он рассказывал, что прокляты те годы, проведенные на площадке. Я такого не скажу, я благодарен ему за ту работу, которую мы делали вместе. Где он сейчас, чем занимается, я не знаю.

— Вот с тех пор как-то получается, что вы зарекомендовали себя как комедийный актер. А играть в комедии же тяжелее драмы…

— Абсолютно с вами согласен. Другой вопрос, что я и не комедий много наснимал, только так-то все эти фильмы на больших федеральных каналах проскакивают в одной общей братской могиле, и не заметишь.

— Жалеете, что они прошли мимо зрителя?

— Я не склонен об этом сожалеть. Видимо, так и надо. Главное, что мне не стыдно ни за что, что я сделал. С другой стороны, какая-то зависть по отношению к моим коллегам, которые добились большего, есть. Но не более того.

— В этом году депутат Мизулина возмутилась вашей ролью в «Физруке». Как вы на это отреагировали?

— Да я об этом уже когда-то говорил. Для меня большая честь, что она с нашим президентом обсуждает меня. Нас двое, о ком говорят с президентом: Обама и я.

— Вот, с одной стороны, получается, что о вас с президентом говорят, а с другой — вы сидите в жюри КВН. Что вы там видите? Может быть, там есть кто-то, кто займет ваше место в будущем?

— Ну я занимаю довольно невысокое место. Хотя мне и приятно, что вы решили, что у меня это место хотя бы есть. Что касается кавээнщиков, это очень сложно, есть очень талантливые ребята. Тем более что сейчас у нас время-без­временье, когда все перемешалось. Но все-таки школу никто не отменял. У меня за плечами одна из лучших актерских мастерских. Я получил образование у одного из лучших педагогов мира. Вот правда, когда я поступал к Владимиру Викторовичу Петрову, он входил в десятку лучших преподавателей мира. На одном энтузиазме можно ехать, но где-то заканчиваются актерские приспособления. Поэтому из кавээнщиков по-настоящему пробиваются лишь единицы. Но я буду только рад, ведь это фабрика талантов.

— Хорошо, школа и институт — это важно, но как быть с армией?

— Не знаю, к сожалению или счастью, о текущем состоянии российской армии. Однако если она хотя бы отдаленно напоминает ту армию, в которой служил я, то это позор, а не армия. Это абсолютно бесцельное времяпрепровождение, которое губит человеческий дух и морально уродует людей. Я за армию, которая учит. За армию, которая профессионально воспитывает мужчин, а не калечит. И все это в условиях мирного времени.

— А что у вас происходит с театральными работами?

— У меня было пять спектаклей, и сейчас жива одна лишь «Кыся». Остальные спектакли пришло время просто закрыть. Правда, в связи с законом о запрете мата «Кыся» тоже трещит по швам, но мы пока держимся. Недавно вот собрали две с половиной тысячи людей в зале. Я считаю, что для 14-летнего спектакля это неплохо.

— Слушайте, у вас так хорошо поставлена речь, это откуда взялось?

— Я все-таки за чистоту языка. Мне кажется, что шутить и импровизировать можно, в том числе и коверкая язык, только если им филигранно владеешь. Я время от времени стараюсь все-таки правильно говорить. Это ведь тоже школа. И шикарные педагоги.

— И главный вопрос: Фома из «Физрука» — это реальный герой нашего времени?

— Понятия не имею. Пускай нам с вами на это ответит тот, кто это придумал, и те, кто смотрит. Я лишь знаю судьбу своего героя, которую не буду раскрывать. Позвольте мне хоть какие-то маленькие секреты себе оставить.

Ганнибал

Светлана, 41 год, менеджер по продажам: Музыка слишком скрипяще-звенящая, очень уж режет слух. И ее слишком много, отвлекает от просмотра.

Нина, 18 лет, студентка: Я бы не стала смотреть вторую серию, потому что кто тут преступник, понятно уже из первой.

Наталья, 26 лет, сетевой инженер: Это дикая мешанина всего, что я видела в кино: полубезумный детектив, девочка-азиатка, то, что у него в какие-то моменты галлюцинации возникают, — зачем снимать сериал с сюжетом, который уже был, с типажами, которые уже были, и в цветовой гамме, в которой тоже уже снимали? В чем смысл? Мне стало неинтересно уже после первых пяти минут.

Анна, 43 года, менеджер по продаже посуды: Не понимаю, у них, что ли, кончились идеи про нормальных людей? Неужели всем интересно только на маньяков смотреть?

Юрий, 26 лет, научный сотрудник: Не согласен, очень хороший се­риал, моментально раскачал меня, музыка тоже уместная — создает гнетущее ощущение какого-то предчувствия, держит в напряжении. Кровь, пот, спецэффекты — все ­сделано с очень большим вниманием к деталям. Не знаю даже, как можно было бы его сделать лучше.

Ольга, 30 лет, руководитель IT-проектов: Любой сериал на НТВ после восьми часов — это уже фактически то же самое, что и «Ган­нибал»: та же кровь, такие же немотивированные поступки. Ну или выпуск новостей включите.

Алина, 28 лет, фрилансер: «Я бы на главную роль Хабенского взяла, мне кажется, он бы здесь хорошо смотрелся.

Евгения, 26 лет, менеджер: Актерская игра очень хорошая, я хоть и не люблю кровь и вот это все, но смотреть бы стала.

Андрей, 24 года, аспирант: Это очень крутой экшен, но для сериала как-то слишком — я бы лучше на фильм такой сходил. Не уверен, что они смогут выдерживать такой ритм постоянно. Ну или что я сам смог бы его це­ликом выдержать. Для моей психики это, пожалуй, чересчур.

Дмитрий, 20 лет, студент: Меня напрягла немного игра главного героя-аутиста, слишком уж он навязчиво демонстрирует свои особенности. И надолго ли хва­тит такого сюжета? Сколько уже сезонов? Три? Ну я бы на этом и посоветовал заканчивать.

Настоящий детектив

Юрий, 26 лет, научный сотрудник: Сюжет мне понравился, хотя он и сложный: я бы даже пересматривал некоторые моменты — а то эти переходы из 90-х в наше время сбивают с толку и уж очень много имен вводится, что отвлекает от основной линии с расследованиями. Единственное, что мне совсем не понравилось, так это то, что уж очень он пессимистичный, зачем все в таком свете выставлять? Негативный сериал, очень мрачный, но, наверное, за счет этого он и выделяется. Ну и то, что присутствуют темы религии, секса и наркотиков, — это тоже добавляет пикантности, думаю, такое сочетание многих ­заинтересует.

Виктория, 36 лет, учитель био­логии: Сериал нудненький, ему не хватает динамики — «Полиция Майами», если сравнивать, намного лучше сделана.

Анна, 43 года, менеджер по про­даже посуды: Из плюсов — актерская игра. Хорошо отыграли разницу в возрасте главных героев по сюжету — как они выглядят в начале расследования и как уже после, когда сидят на допросе. Вот страшные моменты всякие были, я такое не смотрю, меня это пугает. Зато музыка красивая вначале была.

Татьяна, 36 лет, менеджер отдела сервиса оргтехники: А я не соглашусь насчет актерской игры. Вот МакКонахи, на мой взгляд, хорошо сыграл в сцене за ужином, когда он пьяный приходит, но вот когда они со вторым детективом ехали в машине и он рассуждал о жизни, то это слабовато было — не показал он персонажа как следует. Если я бы переделывала этот сериал, то я бы постаралась больше выжать из того же материала — больше экшена, больше эмоций.

Светлана, 43 года, специалист ­отдела снабжения: А мне он по­казался похожим на первый сериал, на «Ганнибала»: тоже расследование, тоже слегка чокнутый следователь, рога опять же эти.

Нина, 18 лет, студентка: Из плюсов — образы главных героев, очень достоверно сделанные интерьеры, все работает на создание определенной эпохи. Сленг у них классный, мне нравится, как они общаются друг с другом. Ну и продолжительность удобная — 55 минут, а ощущение, как будто за это время целый фильм посмотрела. После такой завязки, правда, думаю, сложно будет остановиться смотреть.

Родина

Нина, 18 лет, студентка: «В «Родине» слишком много вещей второго плана, каких-то лишних деталей — в «Настоящем детективе» они были уместнее, так как раскрывали характеры героев, а здесь они совершенно ни к чему. Ну и абсолютно непонятная операторская работа — вот зачем крупным планом три секунды показывать уток на пруду?

Юрий, 26 лет, научный сотрудник: Сюжет высосан из пальца, все эти американские темы про терроризм и спецслужбы — они уже через пять минут надоели. И сколько можно флаг в кадре показывать?! Не сериал, а промывка мозгов. И интрига тоже на десятой ми­нуте раскусывается — ясно же, что Броди перепрограммировали и дальше главная героиня будет его пытаться расколоть. Очень длинные сексуальные сцены, не имеющие отношения к сюжетной линии, — это неплохо, конечно, но уместно скорее в фильмах несколько другого жанра. Секс, кровь — этот сериал идет на все ухищрения, лишь бы вызвать ­какие-то чувства у зрителя, но меня это как раз отталкивает.

Виктория, 41 год, учитель биологии: А я не могу сказать, что это была эффективная манипуляция, наоборот, мне как-то этот военный больше понравился, чем главная героиня, мне его даже жаль стало, что они так с ним поступают.

Анна, 43 года, менеджер по продаже посуды: Я с ужасом представляю себе, что же получится в отечественной локализации. ­Того же патриотизма явно будет на по­рядок больше. Я думаю, что все сведется к тому, чтобы показать доблесть наших органов и про­демонстрировать их блестящую работу по охране граждан.

Дмитрий, 23 года, инженер: Неправдоподобного слишком много. Вот главная героиня работает в ЦРУ и при этом уже много лет употребляет сильнодействующие препараты. Я не верю, что можно работать на такой ответственной должности и принимать нарко­тики, она не похожа на агента. В России, думаю, это скорее должен быть мужчина с проблемами с выпивкой. А еще лучше извращенец с психическими расстройствами. А действие конфликта я бы перенес в Афганистан, чтобы не подливать масла в огонь в ситуации с Северным Кавказом. А в Афганистане всем будет по фигу на очередной русский сериал, там и смотреть никто не будет.

Американская семейка

Светлана, 26 лет, специалист ­отдела снабжения: Мне сериал в целом понравился, хорошо, что про семью снимают. Но заинтересовать меня ему не удалось, специально бы его я смотреть не стала.

Нина, 18 лет, студентка: Похоже на «Ворониных» очень.

Татьяна, 36 лет, менеджер отдела сервиса оргтехники: То, что он о любви, — это большой плюс. Идея, что надо целовать и об­нимать близкого человека по­чаще, правильная, но какие-то ­вещи мне показались странными, я бы их изменила. Ну вот взять хотя бы двух парней, которые ­девочку удочерили, для российского ТВ я бы сделала разнополую пару. Хотя они, конечно, поста­рались сгладить это все какими-то шутками, вот этот высокий и большой мужчина, он вносит юмористический оттенок в эту ­историю.

Юрий, 26 лет, научный сотрудник: Да, у нас такое не покажешь, это нереально. Но тем не менее из всего пока что увиденного мне «Американская семейка» понравилась больше всего. Он хорошо снят, он добрый, с хорошими шутками. Я думаю, что семья, любовь, отношения отцов и детей ближе каждому человеку, чем ритуальные убийства и порнография в Средневековье.

Анна, 43 года, менеджер по про­даже посуды: А я считаю, что, ­может, цензуру бы такой сериал у нас и не прошел, но это не значит, что его не надо снимать. Надо как раз бороться с цензурой.

Виктория, 36 лет, учитель био­логии: Веселый и добрый, да, но слишком уж карикатурный. Для меня в этих персонажах слишком мало человечного, я бы не смогла в них узнать себя. Я думаю, что они должны быть реалистичнее, что ли, узнаваемыми.

Евгения, 26 лет, менеджер: Я вот поняла, что мне хочется от сериала. Мне нравится, когда темп быстрее, сюжет драматичнее, а сообщаются в нем не такие прописные истины, как тут. Весь вопрос в задаче: если вы хотите включить телевизор и чтобы мама готовила, папа читал газету, а дети играли — то этот подойдет. А вот если сериал, который все будут ­обсуждать и скачивать, то нужно что-то более интеллектуальное.

Дмитрий, 24 года, аспирант: Меня раздражает эффект шатающейся камеры, это не создает живости, как задумывали создатели.

Сообщество

Светлана, 26 лет, специалист ­отдела снабжения: Абсолютная бессмыслица, полнейшая трата времени, сюжета нет, мысли ни малейшей. Ну шутки, но, кроме шуток-то, ничего нет.

Анна, 43 года, менеджер по про­даже посуды: Я бы его могла ­включить, если бы мыла на кухне посуду.

Нина, 18 лет, студентка: Это как раз редкий сериал, который легко представить себе снятым в России.

Юрий, 26 лет, научный сотрудник: Мне это напомнило фильм «Король вечеринок», где был такой рубаха-парень и его дружок индус, — и вот я смотрю «Сообщество» и думаю: «Ну елы-палы, это же то же самое, только бюд­жет поменьше. И актеры не­красивые».

Влада, 26 лет, логист: А для российского телевидения, мне кажется, это вполне подходящий формат.

Андрей, 24 года, аспирант: Хуже ­«Букиных» все равно не снимут.

Виктория, 36 лет, учитель биологии: Да, это точно, взять хотя бы то, что у нас везде одни и те же актеры, какой ни включишь, лица одинаковые. Эти сериалы радуют хотя бы разнообразием. И вообще, мне кажется, российская ­телеиндустрия еще не доросла до создания своих качественных сериалов. Везде сплошные «шутки юмора» и плохие переделки чужих наработок.

Евгения, 26 лет, менеджер: Не соглашусь, вот «Ликвидация» — ­хороший сериал. Вот на такой уровень хотелось бы ориентировать наших режиссеров, а уровень «Сообщества», мне кажется, уже наши деятели осилили.

Татьяна, 36 лет, менеджер отдела сервиса оргтехники: Мне мало шуток было понятно в этом се­риале — возможно, потому что американский юмор отличается от российского. Музыка не запо­минающаяся, я бы ее поменяла. Да и в целом — как-то мало по­знавательного, не знаю, что из такого сериала можно для себя ­вынести.

Игра престолов

Ольга, 30 лет, руководитель проектов: Характеры впечатляют.

Татьяна, 36 лет, менеджер отдела сервиса оргтехники: Я немного запуталась. Кто эти люди в начале в лесу? Зачем нам их показали?

Нина, 18 лет, студентка: Я бы книжку прочитала, а то как-то ­сумбурно все, легко потерять нить.

Наталья, 26 лет, сетевой инженер: Не уверена, что поможет. Мне кажется, что вообще по книгам нельзя делать сериалы. Слишком много персонажей.

Алина, 28 лет, фрилансер: Слишком много секса и слишком много крови. Если бы они чуть поменьше совокуплялись и убивали друг друга, а побольше бы говорили, то мне было бы интереснее. Ну и операторская работа: хорошо сделано, но я замечала то, что они снимаются периодически на фоне зеленой стены, и меня это раз­дражало.

Светлана, 27 лет, специалист по снабжению: Меня удивили Шон Бин и карлик, как-то плохо они сыграли. Сюжет очень мозаичный, какой-то набор сцен бессвязных, я бы лучше одну ­историю развивала какую-то.

Юрий, 26 лет, научный сотрудник: На мой взгляд, это все похоже на «Властелина Колец». И это минус. Мне кажется, что чем сериал реалистичнее, тем его ин­тереснее смотреть, потому что можешь это примерить все на себя, на свой опыт, на своих друзей. А фэнтези смотришь и зеваешь — «нет, такого быть не может».

Анна, 43 года, менеджер по продаже посуды: А меня заинтересовала сюжетная линия. Кто такие эти белые ходоки-то? Хотя сам сериал такой сексуально-страш­новато-жуткий, необычно такое смотреть.

Александра, 18 лет, абитуриентка: Мне почему-то вспомнился «Вий» недавний, там очень по­хожие сцены — тоже лес, поселения, девушки с косами. Я если бы делала русскую версию, то актеров оттуда бы взяла. Но количество сцен с сексом и кровью, конечно, надо уменьшить. Ну или по ночам показывать, но как ­деньги-то вернуть.

Ира, 18 лет, студентка: Адекватные люди, мне кажется, такое не будут смотреть — это какой-то апофеоз насилия.

«Luther» → «Клим»

Британский сериал повествует о старшем инспекторе Джоне Лютере, который ловит маньяков и параллельно пытается справиться со своими душевными проблемами. Дело происходит на фоне жестокой реальности Лондона, снятой строго по золотому сечению. Адаптацию сериала Би-би-си собираются показать на Первом канале.

Сюжет

Первый сезон «Клима» включает в себя события сразу двух сезонов первоисточника. Как говорят создатели, они взяли все лучшее из «Лютера». Так что, если сериал продлят на второй сезон, придется самим писать оригинальную историю.

Мир

Создатели «Клима» перенесли историю из Лондона в недружелюбный Санкт-Петербург. Город снят с синим фильтром и населен самыми различными маньяками. Обещают, что реальность «Клима» не будет похожа на обычные русские детективные сериалы — никакой бытовой чернухи, только поэзия киножестокости.

Персонажи

Если образ Клима, сыгранного актером Константином Лавроненко, ушел недалеко от персонажа Джона Лютера, то их предыстории — ­совершенно не похожи. Лютер — обычный полицейский. Зато Клим — в прошлом ученый-зоолог, поживший в свое время в стае волков. Именно оттуда у него практически звериные инстинкты хищника, идущего по следу. Таким же образом создатели объясняют его двойственную натуру: он знает злодейскую природу изнутри, просто находится на стороне добра. Как утверждают создатели, история зоолога-криминалиста реальна, такой человек действительно существовал.

Прямая речь

Карен Оганесян, режиссер сериала «Клим»: «У нас был документ — библия «Лютера», где описаны все каноны мира. Что-то полезное мы оттуда взяли, что-то решили не брать. То, что работает у них, не обязательно будет работать у нас. Конечно, было интересно — а можно ли сделать лучше? Я не хочу громких слов говорить, но эта задача стоит до сих пор. Мне не интересно просто так снимать кино. Если бы не было возможности соорудить что-то масштабнее и интереснее, чем в оригинале, я лично бы не взялся за «Клима».

«4400» → «Иные»

Американский сериал «4400» рассказывал о таинственных исчезновениях людей в разные годы и их неожиданном появлении в современности. Все четыре с половиной сотни пропавших были подопытными инопланетян и унаследовали от них сверхъестественные способности. За российскую адаптацию взялся канал ТВ-3, несколько лет назад именовавший себя «первым мистическим».

Сюжет

Продюсер оригинального сериала дал добро на кардинальное расхождение «Иных» с изначальным сюжетом уже с середины первого сезона. В угоду большой женской аудитории канала усилены романтические линии и придумана предыстория знакомства главных героев.

Мир

Вместо Агентства национальной безопасности расследованием таинственных событий занимается спецотдел без привязки к какому-то реальному ведомству. Отечественная сериальная традиция плотно вбила в головы зрителей образ прожженного мента, который бы ни за что не стал заниматься расследованием сверхъестественного. В США наоборот: вокруг ЦРУ и американских военных традиционно ходят мифы об инопланетянах — и в американском кино эту особенность с радостью эксплуатируют.

Персонажи

Персонажи, пропавшие в различные исторические эпохи, переселены на местную почву — герои исчезают в послевоенном СССР 1946 года, на закате империи в 1989-м и в современной России 2010 года. Героя-афроамериканца, похищенного до отмены рабства в США, заменили в связи с новой культурно-исторической реальностью на зэка из советских лагерей.

Прямая речь

Дарья Фиалко, гендиректор телеканала ТВ-3: «Мы задавали вопросы продюсерам «4400»: «Скажите, как в «4400» все должно было закончиться?» А они говорят: «Понятия не имеем, мы сначала пишем, а дальше нас герои за собой ведут». В России так не принято. Это не вопрос о том, как правильно, — просто у нас разные традиции. Так же, как в Америке есть традиция вертикальных сериалов, а у нас — горизонтальных. Конечно же, когда мы снимаем первый сезон, то не ставим в конце жирную точку — мы тоже оставляем там некий крючок, потенциальный задел на второй сезон. Но тем не менее — мы историю все равно сворачиваем».

«Misfits» → «Отбросы»

В оригинальном сериале во время общественных работ пятерых малолетних преступников бьет молния — и они приобретают суперспособности: слышат мысли людей, поворачивают время вспять, становятся невидимыми и сводят людей с ума. Как быть с тем, что английские гопники на экране выглядят привлекательнее, чем русские, предстоит разобраться телеканалу СТС.

Сюжет

Пока снят только пилот «Отбросов», но создатели сериала говорят о том, что не собираются кардинально менять сюжет. Провокативные и откровенные сцены останутся, хоть их и станет меньше. Чтобы не шокировать зрителей канала, «Отбросы» (если они вообще выйдут) будут показывать в экспериментальный слот — 11 часов вечера.

Мир

Реальность «Отбросов» не старается походить на российскую, скорее это параллельный мир, только иногда напоминающий знакомую нам жизнь. Как говорят продюсеры, получилось что-то между Россией и Великобританией.

Персонажи

Если в оригинальном сериале «Отбросы» — подростки, вышедшие из неблагополучных семей, то тут просто фрики. По словам создателей, у них не было задачи снять еще одних «Реальных пацанов».

Прямая речь

Вячеслав Муругов, генеральный директор телеканала СТС: «Когда появляется что-то новое, люди всегда сомневаются. Помню, как я доказывал, что нужно делать ситкомы, потом был момент, когда спорил, пойдут или не пойдут музыкальные шоу. Сейчас существует тренд на необычные сериалы: с зомби, оборотнями и людьми со сверхспособностями. И у нас уже есть доказательства, что у такого жанра появился свой особенный молодой зритель: рейтинги «Корабля» (мистический сериал на СТС о глобальной катастрофе, в которой исчезают все материки. — Прим. ред.) не поколебала даже Олимпиада. Я фанат определенных западных телеканалов, того же FX, испанского Antena 3, британских ITV или Channel 4. И я просто влюблен в ряд их проектов. К примеру, «Отбросы»: мы с коллегами давно обсуждали, как же его у нас снять, и в какой-то момент решили просто немного убрать градус откровенности. Но только чуть-чуть, на самом деле СТС давно подготавливает зрителя к таким сериалам. Тот же «Выжить после» про зомби, который мы делали с Бондарчуком, прошел на ура».

«Homeland» → «Родина»

Израильский оригинал «Военнопленные», заметный американский ремейк «Чужой среди своих» и вот теперь «Родина», который обещают по­казать на телеканале «Россия-1», рассказывают о трагедии солдата, освобожденного из многолетнего заточения. Кроме психологических и семейных проблем во всех трех случаях выясняется, что солдат что-то скрывает: возможно, он был перевербован стороной противника.

Сюжет

Создатели «Родины» попытались соединить сильные стороны израильской и американской версий сериала: в первом случае острая душевно-семейная драма, во втором — остросюжетный детектив. Исламский фундаментализм как источник мирового зла в российском сериале остался.

Мир

«Военнопленный» рассказывал о секретной миссии в Ливане, в американском «Чужом среди своих» военный Николас Броди попал в плен во время операции в Ираке. События российской адаптации перенесли в 1993 год: полковник морской пехоты Алексей Брагин и снайпер Юрий Хамзин попадают в плен во время военной операции федеральных войск на Северном Кавказе и выходят на свободу через шесть лет.

Персонажи

Не поверившая солдату спецагент, которую играет Виктория Исакова, не страдает биполярным расстройством в отличие от своей американской напарницы, но и она женщина нервная. Кроме того, за время плена главного героя его жена сходится с его родным братом — как в израильской версии, а не с лучшим другом — как в американской. Российской аудитории, по словам создателей, это более понятно: родной брат после смерти старшего начинает помогать семье.

Прямая речь

Тимур Вайнштейн, владелец «ВайТ Медиа», продюсер адаптации: «К сожалению, «Родина» очень близка жителям нашей страны, ко­торые прошли через несколько войн на Северном Кавказе. Противостояние мировому терроризму — так хорошо это чувствуют, наверное, только три народа: в Израиле, Америке и у нас. Именно поэтому мы взялись за эту адаптацию, и должен вам сказать, что многие сценарные вещи не пришлось переписывать. Конечно, адаптация — это не просто взял и перевел. Нужно наполнить сериал российской душой и нашей историей. Но сценарный остов, блистательно придуманные ­завязки переделывать не пришлось. За это мы и платим деньги, ­покупая формат».

«Bones» → «Кости»

Американская писательница Кэти Райкс, в прошлом судебный антрополог, написала автобиографичный роман «Déjà Dead», который был успешно адаптирован в сериальный формат. Сегодня историю ученого-антрополога, которая на службе у ФБР расследует преступления по сгнившим останкам и обгоревшим костям, адаптирует канал СТС.

Сюжет

Создатели сериала обещают максимально точную адаптацию с поправкой на российскую реальность. Это вообще можно назвать почерком канала СТС — альтернативная, немного игрушечная российская реальность, в которой есть место зомби («Выжить после»), сверхспособностям («Отбросы») или громадным высокотехнологичным лабораториям при Академии наук («Кости»).

Мир

Разница в деталях: ФБР меняется на Следственный комитет, антропологи из Джефферсоновского института на лабораторию при Академии наук, которая работает по системе Герасимова. События адаптации разворачиваются преимущественно в Москве, но будут командировки в Сочи и на китайскую границу.

Персонажи

Следовать оригиналу в данном случае даже интереснее, чем пытаться подстроить героев под российские архетипы. Создатели собираются разрушить шаблон «женщины с трагической судьбой», который типичен для детективных сериалов в России.

Прямая речь

Вячеслав Муругов, генеральный директор телеканала СТС: «Российские «Кости» не «Улицы разбитых фонарей», все здесь выглядит чуть-чуть благороднее. Думаю, масса таких мест в реальности уже есть, но тут важно понимать, что эта реальность соответствует каналу. Скажем, сериал «Глухарь» показывает одну действительность, мы показываем другую, которая тоже существует, но она пока в России не так заметна. Кроме того, мы решили, что не стоит ломать серьезную работу западных сценаристов, поэтому в общем и целом сериал наполнен оригинальными сюжетными ходами. Про бюджет нашего сериала: если ориентироваться на российский рынок, он немаленький. Но если сравнивать с Америкой, то, конечно, там совсем другие цифры. Они работают не только для США, но для всего мира — там же сериалы раскупают по странам. Хотя, когда мы общаемся с людьми, которые там работают, они иногда поражаются нашим актерским ставкам».

ЗАВТРА

Роман Волобуев, Елена Ванина
E01 / версия 05 / режиссерский

17. ИНТ. КАФЕ — ДЕНЬ

Вслед за ЛАПШИНЫМ резко входим в маленькое пустое кафе, вильнув между тесно стоящими столиками, утыкаемся в сидящего спиной к нам ЛУЧНИКОВА. Тот что-то ест. ЛАПШИН хлопает ЛУЧНИКОВА по плечу и молча садится напротив него.

ЛУЧНИКОВ — крепкий, компактный, выглядит старше своих 38. Он смотрит на ЛАПШИНА поверх тарелки с чем-то вегетарианским.

ЛУЧНИКОВ
(проглотив что-то, что начал же-
вать еще до появления ЛАПШИНА)
Что… война?

ЛАПШИН
(ровно)
Ты че к телефону не подходишь?

ЛУЧНИКОВ
Не слышал. Сорри. Присел первый
раз — с утра.

ЛАПШИН
(после паузы, в течение которой он
в упор разглядывает ЛУЧНИКОВА)
Замотался, да?

ЛУЧНИКОВ
Есть немножко.
(Подцепляет вилкой какой-то овощ.)

ЛАПШИН
Знаешь, я тут что подумал…

Продолжения фразы не следует, и ЛУЧНИКОВ, дожевав, поднимает глаза на ЛАПШИНА.

ЛАПШИН
(выдержав пазу, мягко)
Может, мы все зря на тебя навали-
лись? Может, не надо тебе премье-
 ром — ну если устал, душа не лежит, да?

ЛУЧНИКОВ откладывает вилку, спокойно смотрит на ЛАПШИНА. Потом чуть откидывается на стуле, берет лежащую на столе пачку B&H с огромной черной надписью «SMOKING KILLS».

ЛАПШИН
Луч, я не понял, ты че — испугался,
что ли?

ЛУЧНИКОВ
(не глядя на ЛАПШИНА)
Не помню… (на секунду замолкает,
чтобы закурить) Ты когда зимой
у меня был, я тебе про Винни-Пуха
и Булочку не рассказывал?

Выпускает дым поверх тарелки. ЛАПШИН едва заметно рефлекторно отстраняется.

ЛУЧНИКОВ
Винни — он такой, старой форма-
ции человек: три судимости, две
сотни бойцов на зарплате, ясное де-
ло — кавалер ордена Святого Влади-
мира 3-й степени. В нулевых мэром
Владика был, недолго правда. Нор-
мальный, смешливый, убийца, ко-
нечно, но речь человеческую разли-
чает. А вот Булочка — он порт дер-
жал и золотодобычу — помоложе,
и вообще без понятия. Глаза такие,
как у кальмара, и пальцев на руке
нет. Предыдущему губеру, который,
между нами, тоже не то чтобы шах-
матист был, дважды кортеж взрывал,
один раз по делу, а второй раз — во-
обще просто так.
(Выпускает дым в сторону.)
И вот вы пока тут, в Москве,
по бульварам «да или нет» орали,
я у себя — Винни-Пуху и Булочке —
про макроэкономику объяснял. Зна-
ешь, как весело было. У меня Аська
когда в первый класс пошла — ее
в школу три автоматчика возили.
Щас один возит. Это — к разговору
про «испугался».

ЛАПШИН
Тогда — что?

ЛУЧНИКОВ
Пойми. Шеф твой — я его со второ-
го курса знаю… уважаю-восхищаюсь
и так далее. Человек из железа,
античный герой, девочкам нравится —
все дела… Только я не девочка. Ему
Нобелевку дадут, кино про него сни-
мут. Только мы тут с тобой причем?
И страна — причем здесь?

ЛАПШИН продолжает с любопытством смотреть на него.

ЛУЧНИКОВ
Вас несет, Леш. У вас подушка пол-
года максимум — пока отмените все
мудацкие законы, речи все про сво-
боду скажете. Дальше что? Комму-
низм строить будете? Чем — лопаток-
то нет. Большинство ваше в Думе
хваленое — неуправляемое абсолют-
но. Они там все через месяц друг
в друга вцепятся. Горизонталь —
люди на местах — серьезные, те,
кто на самом деле решают, они
конечно, пока любуются на вас,
красавцев, но…

ЛАПШИН
(перебивает, мягко)
Отсидеться решил.

ЛУЧНИКОВ
Леш, я дело хочу делать. А не ло-
житься костьми в постамент памят-
ника. Который… (выпускает дым)
шефу твоему на ВДНХ поставят.
После смерти.

За спиной ЛУЧНИКОВА видно, как в кафе входит КЭЛЛАХЕН и начинает шарить глазами по помещению.

ЛАПШИН
Я тебя услышал.

ЛУЧНИКОВ
Если правда — то я рад. Извини,
у меня щас… интервью: я не думал,
что…

Уже на слове «интервью» ЛАПШИН встает и идет между столиков к выходу. КЭЛЛАХЕН, видя его, делает преувеличенно радостное лицо.

ЛАПШИН
(проходя мимо нее, ровно)
Щас сядешь туда — мне больше
можешь не звонить.

Резко толкнув стеклянную дверь, выходит на улицу.

Бросив вслед ЛАПШИНУ вежливо-удивленный взгляд, КЭЛЛАХЕН начинает пробираться между столиков к ЛУЧНИКОВУ.