Молодой человек в черном спортивном костюме с красными блестками прыгает по сцене. «Привет, — кричит он на французском, — меня зовут Супер-Джон». И делает дебильное лицо. Снова он же, но только на кровати, в кожаной юбке и кожаном топике, смотрит нежно в камеру и соблазнительно шепчет: «Я — малыш Джонни, и все это очень и очень странно». Затем он же на надувном матрасе в образе сутенера по имени Доктор Лав облизывает языком губы и шлет поцелуи невидимым красоткам. На самом деле его зовут просто Джон, он режиссер, революционер и уличный стриптизер. А это странное видео — его рассказ о том, как несколько лет назад на Гоа он встретил на пляже лысую девушку, влюбился в нее — и через год они сыграли свадьбу. На свадебное видео этот фильм похож не больше, чем Джон и его жена Зап — на обычную пару.

«Это было три с половиной года назад. Я пришла на вечеринку и увидела, как Джон танцует на сцене, одетый как девочка. Я тут же влюбилась. А я была бритая наголо, одета как парень. Долбаный пришелец. Он меня не заметил вообще», — рассказывает с улыбкой Зап, стоя на задворках уродливого московского здания в перерыве семинара по свободной любви, который они проводят вместе с мужем. Зап — это, естественно, сценический псевдоним. Она родилась в Екатеринбурге, быстро поняла, что работа в офисе не для нее, занялась йогой и боди-артом, научилась жонглировать и стала выступать на улицах сначала в России, а потом и по всему миру. Короткостриженая, голубоглазая, с широкой улыбкой, она и правда немного похожа на пришельца. Присаживаясь на серый бетонный камень, ее муж заговорщицки произносит: «Она начнет свой репортаж так — они утащили меня в темную подворотню, чтобы показать, что значит «свободная любовь». Оба заливисто смеются. В пропитанном советским духом дворе разговор о свободной любви звучит, как рок-н-ролл в загсе. «Я понял, что могу любить всех людей, — рассказывает Джон, его лицо делается серьезным, и в этот момент он похож на образцового студента Сорбонны. — Но времени на всех не хватит. Так что придется определять приоритеты. И вот он — мой приоритет, — он смеясь показывает на жену. — Это не значит, что я не могу заниматься сек­сом с другими девушками или она не может встречаться с другими мужчинами. Жаль, вы не снимаете видео, я бы вам показал», — подмигивает он и делает одно из дурацких лиц своих героев. А затем произносит ключевое для их истории слово — «полиамория» (от греческого слова «многочисленный» и латинского — «любовь»).

Это течение зародилось в Америке в конце 70-х и за последние десять-пят­надцать лет распространилось по всему миру, за исключением консервативных и религиозных стран. Суть довольно проста: полиаморы признают за своими партнерами право любить больше чем одного человека. Про полиаморию до сих пор много спорят: кто-то считает, что полиаморы против случайного ­секса и за постоянные отношения (самые разные и многочисленные), кто-то ­допускает случайный секс, если постоянный партнер ничего не имеет против. Главный принцип у полиаморов простой — не навреди. И еще — открытость и никаких секретов. Если ты доверяешь своему партнеру и уважаешь его, ты ­должен уважать и его желание спать с другими или влюбляться в кого-то еще. Потому что это желание, считают полиаморы, одно из свойств человеческой природы.

На лестнице и в коридорах заводского здания расклеены белые листы бумаги, на них фломастерами нарисованы стрелки и имя Zap. В какой-то момент Зап и Джон устали объяснять знакомым смысл полиаморных отношений и решили провести открытый семинар. Для сравнения — в Нью-Йорке в неделю проходят десятки таких семинаров. Есть коктейльные вечеринки полиаморов, клубы для полиаморов. Не так давно американский девелопер-полиамор предложил своим единомышленникам отреставрировать в Бруклине дом, в котором полиаморные семьи смогут спокойно жить, не задумываясь о косых взглядах соседей. Дом заселен, и о нем пишет The Huffington Post. В России на первую открытую встречу Зап и Джона пришли восемьдесят человек. Среди пришедших были и те, кто организаторам годился в родители. «Был один мужчина в возрасте. И мы его спрашиваем, эй, вы здесь откуда?» А он такой: «Извините, я практикующий полиамор с 1993 года!» Он рассказал, что это движение существует в России — и очень давно, только очень скрытно. Даже более скрытно, чем гей-сообщество».

Сегодня в комнате не больше двадцати человек. По виду все моложе тридцати, красивые и улыбчивые. В большие заляпанные окна пробивается вечернее солнце. На барной стойке бережно разложены печенье и конфеты. За спинами у сидящих в кругу молодых людей надпись на стене: «Sorry, mum». Кто-то ищет здесь новые знакомства, кто-то приводит мужей и жен, чтобы те не пугались с ходу разговоров о свободной любви. Красивая рыжеволосая девушка Таня рассказывает, как пару лет назад поняла, что жизнь в браке начинает походить на золотую клетку. Таня долго и аккуратно готовила мужа к тому, что, возможно, им обоим не помешало бы завести любовников. Муж удивлялся, спорил и в конце концов заявил, что это не для него, но против ее увлечений он ничего не имеет. Сейчас у Тани есть еще один любовник, которому, правда, ее полиаморность дается даже труднее, чем мужу. В отличие от организаторов семинара она свои отношения никак не афиширует. Таня — школьная учительница, и она уверена, что, узнай родители, детей которых она учит, как она живет, работу вряд ли удалось бы сохранить. «Мы не говорим о том, что полиамория — это то, что нужно всем, — рассказывает Зап. — Кому-то подходит моногамия. И это отлично. Мы говорим только о том, что люди должны изучать собственные желания».

***

«В нашей голове всегда борются консервативная и либеральная партии. И вот они спорят — семейные ценности или свободные. А на самом деле ни то ни другое. Иногда тебя ведет в уединение с одним человеком, иногда в эксперимент, чтобы встряхнуть всю эту мутотень», — молодой человек по имени Павел быстрым движением отправляет в рот свеклу с сыром. Ему почти сорок, он кинорежиссер, и в последнее время ему нравится снимать и сниматься в порно. Не только потому, что это новый опыт (хотя и он тоже), а потому, что это возможность создать новый язык для разговора о сексе. «Когда секс был превращен в табу разными институтами, люди менее притязательные захватили инициативу в порнографии, — продолжает он, — и поэтому порнография ассоциировалась с плохой съемкой, плохим звуком, непонятными ракурсами. Мы пытаемся сделать новую порнографию. Смешную. Например, женщины же сейчас почту проверяют, пока сосут. Почему это не показать?»

Если человек не говорит о сексе с партнером, подавляет свои желания и слушает только свой внутренний голос, который раз за разом говорит — «стой», «не нужно», «это стыдно», — он калечит самого себя. «Такое отношение к сексу объясняется скорее нейробиологией, чем тем, смотрел ты Годара в детстве или нет. Просто у кого-то эта потребность в крови. И если в тебе она есть, а ты ее подавляешь, то это нанесет ответный удар. Опасная хрень». — Паша долго и увлеченно рассказывает о том, что секс способствует творчеству, а эксперимент — появлению творческой энергии, что на пути этого эксперимента ты, скорее всего, причинишь кому-то боль, но и это не повод, чтобы останавливаться. Потому что даже боль — и та бывает полезна. На него серьезно и иногда, кажется, слегка осуждающе смотрит красивая блондинка. Он то и дело поворачивается к ней и спрашивает: «Ну что? Ты не согласна со мной? Если нет — скажи!» Она улыбается и не спорит. Они вместе около двух лет. До того как встретиться с Пашей, Наташа жила только с одним молодым человеком: «У нас были обычные моногамные отношения, никаких экспериментов. Мы веселились, и мне, в общем-то, этого было достаточно». Через полгода после того, как они начали встречаться с Пашей, он предложил на свой день рождения заказать проститутку. «Сначала было, конечно, тяжело, какие-то истерики, слезы… Но наш мозг довольно быстро ко всему привыкает. И сейчас мне уже не больно», — спокойным голосом говорит она. Паша с лицом довольного ребенка рассказывает об их опытах. Наташа все еще смотрит на него чуть сурово. И вдруг как будто внутри у нее меняется режим. Она расплывается в улыбке и вспоминает своего старого друга, с которым они когда-то вместе поступали в театральный вуз. Сначала Наташа переспала с ним сама, потом втроем с Пашей.

«Видишь, — довольно замечает Паша, — она как доктор Джекил и мистер Хайд. Сначала говорит, что христианка, а потом шлет мне фотографии новых ­девиц. Но я рад, что у нее так получилось. Я буддист и поэтому всегда говорил: меня интересует справедливость. Я не хочу ни от чего отказываться, но условия должны быть равными. Поэтому когда я узнал, что на горизонте есть какой-то Женя, я сам сказал ей — вперед».

***

Свободный брак вряд ли можно назвать новым явлением. Этой теме посвящен внушительный корпус текстов от Древней Греции до Серебряного века. Разница только в том, что в последнее время все больше молодых людей открыто заявляют, что моногамия как принцип, лежащий в основе отношений, их не устраивает. И они требуют свободы выбора. В Америке уже есть адвокаты, специализирующиеся на защите прав людей, состоящих в нетрадиционных отношениях. На канале Showtime второй сезон идет реалити-шоу «Полиамория: Женаты и встречаются» — три семьи, состоящие из более чем трех взрослых людей, на глазах у телезрителей пытаются построить свои отношения. Муж любит жену, жена любит мужа, но еще любит свою подругу, которая живет с ними. Подруга не ревнует к мужу, зато муж ревнует, что жена проводит с подругой больше времени, чем с ним. К подруге приезжает любовник, теперь уже жена начинает ревновать, зато муж — счастлив и доволен. И так до бесконечности. Рейтинги показывают, что даже самые консервативно настроенные зрители готовы следить за этими перипетиями сутками напролет.

«Брак переживает глубокий кризис, потому что он больше не имеет под собой рациональных оснований, — объясняет семейный психотерапевт Анна Варга. — Во-первых, потому что женщина может прокормить себя сама. Во-вторых, потому что секс отделился от деторождения. В-третьих, потому что люди стали жить дольше и детоцентричный брак себя исчерпал. Детей они вырастили и еще полны сил — а дальше что? Поэтому формы союзов становятся чисто эмоциональными». Брак ради брака перестал интересовать поколение нулевых. Процент женатых людей в возрастной группе до 25 лет сократился в Европе с 60-х годов почти втрое. В России цифры падают не так стремительно, но все равно падают. Люди ищут не мужей и жен, а партнеров, которые будут удовлетворять их и как любовники, и как собеседники, и как друзья. «Именно из-за того, что союзы строятся на эмоциях, — продолжает Варга, — у людей возникает очень высокий уровень требований. Твой мужчина должен быть тебе отцом, любовником, другом, собеседником, твоим ребенком иногда. Эти отношения должны быть полноценными, интенсивными и долгими. И если в них участвуют только два человека — это трудно. Поэтому люди находят заместителей, и между ними возникают разные сценарии — с этим лучше получается одно, а с тем — другое».

«Когда мне было 20, у меня были сложные отношения с сексом. Я очень любила девочек, но встречалась в основном с мальчиками», — рассказывает тридцатилетняя Полина, сидя на летней веранде кафе. Стрижка под мальчика, светлые волосы, нежная улыбка. В ней нет и капли развязности. Полина — медиахудожник, и в ее среде всегда легко принимали отступления от нормы. И все же даже ей в юности не так-то просто было признаться себе, чего именно ей хочется.

В России и правда почти полностью отсутствует язык, на котором можно ­говорить о сексе. И касается это не только порнографии, но и обычной жизни. Как, например, перевести на русский простое английское handjob? Как сказать своему молодому человеку, чтобы он сегодня вечером не просто выключил свет и лег рядом, а, наоборот, повернул к тебе лампу, связал руки и глаза? Или позвал к вам своего друга? Только кажется, что просто. Не один психолог уже написал о том, что стыд врос в советского человека на несколько поколений вперед. «Тогда мы не знали, — продолжает Полина, — что есть шкала, с одной стороны которой геи, с другой — гетеросексуалы, а между ними еще сто градаций. Что если тебе хочется экспериментов — в этом нет ничего страшного». Полина до сих пор живет с молодым человеком, который 7 лет назад первым задал ей вопрос: «Если тебе так нравятся девушки, почему ты не спишь с ними?» Она ответила что-то вроде: «Как-то не знаю, как все это затеять». «А он взял и рассказал мне, как просто и легко встречаться с девушками с позиции тридцатилетнего мужчины», — улыбается Полина. Дальше они позвали в гости общую подругу и провели вместе три дня, не выходя из дома.

На странице Полины в фейсбуке стоит статус «Би», и большинство ее друзей знают, что она и ее молодой человек спят не только друг с другом. У них есть несколько правил, которые, впрочем, никто никогда не проговаривал: приводить домой тех, в кого влюбились, и не бросать друг друга слишком надолго. Если ты хочешь сохранить главные для себя отношения, рассказывает Полина, это требует от тебя большой ответственности. Потому что где проходит та грань, за которую нельзя заходить, теперь можешь определить только ты сам. «Однажды я ждала своего молодого человека в другой стране, и у меня завязался роман. Это было настолько сильно и эмоционально, что я испугалась и, сделав над собой усилие, рассталась с тем другим. Мне показалось, что я предам своего друга. И я вернулась к человеку, которому уже много чего пообещала».

***

Для большинства людей, которые не знают, с чего начать, но готовы к экспериментам, первым опытом оказывается свинг. Объявление «Пара ищет пару» стало вполне заурядным для русских сайтов знакомств. В Америке и Европе социо­логи давно относят свинг к разряду устоявшейся формы досуга пар среднего класса. Именно благодаря свингу еще в 70-е годы появилось сухое и научное определение — «согласованная моногамия». Мы вдвоем, мы вместе, но иногда мы позволяем себе некоторую вольность.

Традиционно свинг считался развлечением не очень молодых семейных пар, способом встряхнуть наскучившую семейную жизнь. Но потом перерос в массовое явление. Около 15 миллионов американцев посещают свинг-вечеринки на регулярной основе. В России, как всегда, цифры другие. Тем не менее интернет заполнен сайтами знакомств, рассчитанными на поиск пар, а счет свингерских клубов в Москве и Петербурге идет на десятки. Именно из-за его популярности про свинг ходит множество мифов — например, что свинг-клубы заполнены исключительно одинокими мужчинами не в лучшей форме, вечер за вечером караулящими там случайную красотку, которая неожиданно скажет да.

«Как-то к нам приехали наши тематические друзья — и мы пошли на выступ­ление Comedy Club, — рассказывает Николай. — Не помню точно, кто выступал, но со сцены прозвучала классическая фраза «Куда девается секс после свадьбы?». Мы тогда засмеялись и хором сказали: «Да к нам!» Николаю тридцать семь лет, и семнадцать из них он женат на Ольге. У них есть дети и успешный бизнес, и на первый взгляд их брак ничем не отличается от обычного. Шесть лет назад Николай и Оля поняли, что их знакомые стремительно повзрослели и превратились в зануд. Схема практически любой встречи была понятна как дважды два: алкоголь, шашлыки, разговоры про работу, любовниц и еще раз про работу.

Тогда в поисках новых друзей они завели общую страницу на сайте Mamba. Хотели найти друзей, чтобы ездить на шашлыки. «Выяснилось, что большинство пар, которые там есть, знакомятся по теме свинга», — вспоминает Николай, сидя в кресле у себя в гостиной. Он первый решился на эксперимент и не без баталий, но уговорил жену попробовать. «Первая встреча была очень смешная. Мы познакомились с забавной парой. Но так как все очень нервничали, ничего у нас не получилось. В итоге с испугу мы все хорошенько перепились и проболтали всю ночь», — продолжает он. Останавливаться Николай и Оля не захотели и нашли новую пару, с которой все сложилось гораздо лучше. Потом еще одну. И еще. Сейчас, признается Николай, обычных или, как он говорит, «мирских» знакомых у них не осталось. «Мы не только с парами встречаемся. Иногда это я, моя жена и еще один мужчина. Или одна девушка. Бывает, что нас собирается много — если день рождения чей-то, можем и компанией в двадцать человек встретиться», — рассказывает он. Когда единомышленников вокруг набралось достаточно, Николай подумал, почему бы самому не проводить свинг-вечеринки, если те, что есть в Петербурге, не устраивают ни его, ни его друзей.

Вход в клуб. Девушка со строгим лицом сверяется со списком. Пары проходят внутрь одна за другой. Вежливо и учтиво, почти как на вернисаже. В зале человек в костюме скелета пляшет на танцполе, к нему присоединяется девушка в костюме пастушки. Этот зал можно было бы легко спутать с обычной дискотекой на Хеллоуин, если бы не пара обнаженных гимнасток на сцене. Обычная программа вечера такова: танцы, откровенное эротическое шоу, конкурсы (естественно, тоже эротические), снова танцы. Секс на этих вечеринках — только в специально отведенном помещении. К утру, впрочем, бывает, что кто-то не выдерживает и соблазняет партнера прямо на танцполе. На такие шалости организаторы обычно смотрят сквозь пальцы.

«Это мое хобби, я не зарабатываю на этом денег и могу себе позволить видеть у себя только тех, кого хочу, — говорит Николай, но в итоге все-таки признается, что ему важно, чтобы люди, которые приходят к нему, были в хорошей форме. — Просто очень многие из тех, кто проводит вечеринки для свингеров, делают это ради денег, а значит, им нужна явка. И поэтому часто фейсконтроль просто отсутствует». Николай объясняет, что устраивает эти встречи прежде всего ради полезных знакомств. На сайтах много подставных людей, фотографии часто врут, а здесь есть реальная возможность собрать внушительную записную книжку. Брак от этого стал только прочнее, уверяет он: «Многие думают, что нам теперь интересен секс только с другими людьми, но это полная чушь. Мы с Олей занимаемся сексом каждый день. И он за это время стал в сто раз лучше. Примерно как «запорожец» по сравнению с «мерседесом».

В этом, по мнению психологов, как раз нет ничего удивительного. «В совместности есть три кита, на которых она строится, — рассказывает психотерапевт Анна Варга. — Это количество общего опыта, большое количество информации друг о друге и общая картинка благоприятного будущего. У них теперь есть важный совместный опыт, они могут его вспоминать, делиться им только друг с другом. Естественно, они становятся ближе».

***

Небольшой отель в Лондоне — крошечные комнаты, туалет на этаже. Молодой человек открывает дверь душевой и видит незнакомую девушку, которая делает минет его соседу. Молодой человек на секунду замирает, но прежде чем он успевает захлопнуть дверь и выйти, незнакомка переключается на него. Еще через пару минут в душевой появляется его жена. Тут должна быть бурная сцена ревности, но ее не будет. Вместо криков и разборок жена опускается на колени и помогает незнакомке довести мужа до оргазма. А затем переключается на еще одного соседа, зашедшего в душевую. 

Это не сценарий порнофильма, а вполне реальная история. Так несколько лет назад молодая пара, к тому моменту живущая вместе чуть больше года, выяснила, что им обоим нравится групповой секс. Оба догадывались и раньше, но заговорить первым никто не решался. Снова помог случай. Марку 26 лет, он успешный маркетолог и недавно переехал со своей гражданской женой Аней в Лондон. После той ночи в отеле они не стесняясь обсуждали любые фантазии и много экспериментировали, пока наконец не поняли, что именно их возбуждает больше всего. «Как выяснилось, Ане сильнее всего доставляло удовольствие заниматься сексом с большим количеством мужчин», — рассказывает Марк, и в его голосе чувствуется гордость. Чем больше экспериментов, тем меньше страх. Однажды, рассказывает Марк, они занимались сексом, в котором участвовали двадцать человек: его жена Аня, он и еще восемнадцать мужчин.

Для такого вида группового секса есть специальный термин — sex wife. Это примерно такое же популярное направление, как свинг или BDSM. Описать его в одном предложении и даже в одном абзаце очень сложно. Если совсем грубо, суть заключается в том, что мужу или партнеру доставляет наслаждение наблюдать, как его жена занимается сексом с другими мужчинами. С точки зрения обычного мужчины, живущего в моногамных отношениях, это худший из ночных кошмаров. Но в России есть несколько сайтов, где регистрируются сотни людей, чтобы найти себе и своим женам партнеров такого рода. Что, как рассказывает Марк, совсем непросто, особенно если их сразу несколько («Со всеми нужно встретиться и выпить кофе, чтобы понять, подходите вы друг другу или нет. Ну и просто расслабиться. Иначе мужчина будет так волноваться, что либо убежит, либо у него не получится»). Марк считает, что в отношениях важнее все­го равноправие и умение договориться, а длительные отношения нуждаются во встряске, иначе интерес друг к другу пропадет сам собой («Очень сложно все время испытывать возбуждение от человека, с которым ты просыпаешься рядом на протяжении 8 лет. Когда ты видел его больным, пьяным — магия утрачивается»). Он рассказывает, что для занятий групповым сексом нужно держать себя в хорошей форме, влюбляться можно бесконечно, и единственное, что нужно ­делить между партнерами, — это время.

Один из главных вопросов, который возникает в разговорах про свободные отношение: как можно смириться с мыслью, что ваш партнер занимается сексом с кем-то еще? Как вообще быть с ревностью? Люди бы врали, если бы говорили, что когда приходит свобода — исчезает ревность. Это не так. Если человек ревнив по природе (а таких пока большинство), то ему будет непросто. И нужно честно договориться с самим собой, что тебе нужно больше — свободный секс или спокойная жизнь. Те, кто выступает за свободный секс, говорят — даже в самой спокойной жизни случаются измены. А измены — это ложь. А при открытых отношениях можно избежать обмана, главное — чтобы каждый честно говорил о своих желаниях.

«Тут важно понимать, — говорит Марк с улыбкой, — для кого какое желание будет приоритетным. Для нее то, что она переспит с другими мужчинами, или для меня то, что она этого не сделает. Я могу со своими чувствами справиться, а вот без ее секса с другими мужчинами нам обоим будет плохо. Надо всегда до­говариваться. Мы же решаем, в конце концов, кучу бытовых дилемм каждый день. Почему так же не может быть с сексом?»

***

Наши взгляды на брак, отношения и секс, говорят социологи, связаны с тем, как устроены общество и потребление. В конце 90-х годов ХХ века британский социолог Зигмунд Баум сформулировал идею «текучей современности». Так он описал новую эпоху в развитии человечества: на смену твердому и структурированному миру приходит гибкий и текучий. Главной его характеристикой становится стремление к индивидуальности и свободе. «В нашей жидкой современности, — уточняет психолог Анна Варга, — все взаимозаменяемо. Раньше человек получал часы своего дедушки, это было ценное наследство, он их всю жизнь носил и ничего другого не искал. Теперь он купит себе еще пять, и ему все равно будет хотеться все новых и новых. Этот способ потребления переносится и на людей, которые нас окружают».

Социологи много говорят о том, что современные молодые люди не стали заниматься сексом больше. Цифры среди подростков такие же, как и двадцать лет назад. Разница в том, что поколение нулевых пытается заниматься сексом ­качественнее — не скрывая собственных предпочтений и фантазий. Отношения «как раньше» пугают молодых людей чуть ли не больше всего.

«У меня тогда только закончились вот именно такие «отношения». Это был полный провал — 3 года монотонности и скуки. Мы друг друга страшно достали. Она уже чуть ли не свадьбу планировала, а я вообще этого не хотел. Рожать маленьких марсиан, дерево сажать — не мое это все. По крайней мере пока», — тара­торит Рома. Ему двадцать шесть, он играет в рок-группе, работает в большой компании и со смехом говорит обо всем, что связано с государством. Социальные привычки и табу явно вызывают у него примерно такие же эмоции. Год назад, вернувшись глубокой ночью после скучной пьянки домой, Рома взглянул на открытый чат и чуть ли не вслепую написал девушке, с которой был еле знаком: «Пойдем завтра потусим». Она неожиданно ответила да. Они встретились. Потом еще раз. После третьей встречи, увидев, как Лена снова торопится домой, Рома спросил, есть ли у нее кто-то еще. Она кивнула и пояснила, что для нее это не проблема. Рассказывая эту историю, Рома, все время смеясь, поглядывает на подругу, которая сидит рядом с ним на скамейке в сквере и серьезно смотрит на бульвар. Крошечная, с рыжими волосами, Лена похожа на героиню аниме. «Я подумал и понял, что меня это не обламывает», — добавляет он. При упоминании свадебной эстетики, белых платьев и романтических комедий оба сначала морщатся, потом смеются. «Нет-нет-нет, все это как-то пошло и глупо. И я вообще не могу понять, почему я должна приходить к государству и просить у него разрешения жить с кем-то», — говорит Лена. «Как зачем, — весело перебивает ее друг, — купить квартирку подешевле. На работе денег потребовать». «Ну нет, спасибо».

«Не думаю, что эта тенденция изменит общество в целом. Просто общество становится более толерантным, и люди, предпочитающие нетрадиционные союзы, могут выделиться в одну из групп и больше не прятаться, — подводит итог психолог Анна Варга. — В мире свободные отношения и свободные браки — уже заметная тенденция. В России пока только случаи. Известно, что чем более бедное государство и чем больше в нем тревоги, тем более ригидным становится общество, тем более архаичные формы существования оно для себя выбирает».

Почти никто из Роминых друзей не понимает их отношений с Леной, особенно девушки. И никто, естественно, не стесняется высказываться («Считают, наверное, что я сейчас всех плохому научу»). Молодые люди признают, что даже среди их сверстников по-прежнему работает формула «кого больше, тот и прав». Норма должна быть для всех одна, секс — это табу, нормальные люди про секс не говорят. На вопрос, почему общество так агрессивно реагирует на проявление чужой сексуальности, Лена вдруг почти вскрикивает: «Да они завидуют. Просто завидуют. Они не могут позволить себе трахнуть человека, который им нравится по каким-то причинам. А нам повезло — мы можем трахать, кого хотим!»

По просьбе героев материала их имена в тексте изменены

— Сейчас в российском обществе складывается странная ситуация: с одной стороны, любая порнография и любые сексуальные развлечения доступны как никогда. С другой — нашими законодателями и телевидением как проводником их идей изо всех сил продвигаются традиционные, даже ханжеские взгляды. Что происходит в головах у населения в результате этой дикой смеси?

— Про телевидение я не согласна. Когда в рекламе девушка надевает колготки с таким стоном, будто она испытывает оргазм, рекламщиками эксплуатируется основной инстинкт. И индустрия красоты, безусловно, его тоже использует. В этом смысле, если вспомнить средства массовой информации двадцатилетней давности, они были на порядок скромнее — да что уж там: журнал Playboy казался дикой порнографией. А сейчас это просто-таки милый, почти домашний журнал. Если лет двадцать назад картинка девушки в белье была возбуждающей картинкой, то сейчас это всего лишь девушка в белье. И в результате, как говорят ­социологи, наши родители занимались сексом чаще и гораздо меньше испытывали проблем с возбуждением, нежели мы. Нынешние 25–30-летние находятся на пике своей сексуальности, и физиологических проблем с эрекцией, как правило, не имеют, но часто они не испытывают желания, меньше и ленивее занимаются сексом. Происходит это потому, что в возбуждении, которое является частью полового акта, огромное значение имеют фантазия и воображение. Вспомните у Пушкина, когда Дон Жуан говорит, что сквозь одеяние узенькую пятку разглядел — и воображение тут же дорисовало остальное. Я не против порнографии, это прекрасная вещь, для того чтобы себя стимулировать. Но, как известно, избыточная стимуляция приводит к потере чувствительности.

— А как все-таки влияет на умы населения такой консервативный тренд, ­который идет со стороны законодателей?

— Регламентировать сексуальную жизнь человека невозможно в принципе — она потому и называется интимной, что совершенно не понятно, что они там вытворяют за закрытыми дверями. Так что я думаю, что все эти законы никак не влияют на частную жизнь. К тому же в России жесткость закона всегда компенсировалась необязательностью его исполнения. Люди воспринимают законодательные органы отдельно от себя и всю жизнь законы прекрасно нарушают.

— Да, но в советское время за гомосексуализм сидели.

— Это правда, но гомосексуалистов было не меньше, чем сейчас, просто люди это скрывали, это была их частная жизнь. Кстати, когда был принят новый закон о пропаганде гомосексуализма, мы, психологи, были несколько обеспокоены. Потому что не очень понятно, что считается пропагандой. Представьте себе совершенно обычную ситуацию, когда приходит к психологу подросток и рассказыва­ет о своей гомосексуальной ориентации. И ты помогаешь ему разобраться в себе. Может ли его родитель подать на тебя в суд за пропаганду? Или к тебе приходит родитель, который рассказывает, что ребенка срочно надо к психиатру, в больницу, потому что ему нравятся представители своего пола. А ты объясняешь, что по МКБ-10 — международной классификации болезней — гомосексуализм не является болезнью, это вариант нормы. Можно ли тебя за это привлечь? Недавно мы устроили по этому поводу совещание с юристами и, к счастью, убедились, что при такой формулировке это всего лишь ссылка на медицинский документ, а не пропаганда. Но с формулировками нужно быть осторожнее.

— Возвращаясь к порнографии: статистическое исследование одного из крупных порносайтов показало, что российские пользователи чаще прочего ищут видео на темы mature russian и mature mom. Что такая специфика говорит о сексуальности россиян?

— Ух ты! Я не знала о такой статистике! Я этим воспользуюсь на лекциях, с вашего разрешения. Судя по этим данным, российские пользователи получаются абсолютно инфантильными. Есть у психологов такое правило: расскажи мне, как ты любишь заниматься сексом, и я расскажу тебе, какое у тебя было детство. Вы же фактически говорите о сексуальных фантазиях наших соотечественников — им хочется «ма-а-амочку». Мы живем в таком обществе, где взрослые ­люди очень заняты достижением успеха, созданием материальных ценностей. И объясняют они это так: «Мы же это для своих детей делаем». Дети же растут позаброшенными и недолюбленными. В результате образуется то, что в психологии называется патологией привязанности: она делает ребенка ненасытным. Ему очень хочется, чтобы его опекали. Такие женщины и мужчины в сексуальном партнере прежде всего ищут заботу, чтобы с ними возились. Получается, что мы недолюбленные. Это так мило, нет чтобы искать, скажем, садомазо, что-то про власть… а тут мамочку ищут.

— Другое исследование показало, что россияне в первую очередь ищут видео разных видов именно с русскими артистами — русские лесби, русские мамочки. Такой порнопатриотизм — он о чем говорит?

— Боже мой, это тоже замечательное наблюдение! Ведь в сексуальных отношениях люди могут искать очень разное: некоторые хотят новизны и яркости, экзотики, а другие — постоянства, привязанности. Каждая национальность имеет определенный фенотип, внешние особенности. И обычно нам нравится то, что ­напоминает нас самих, наш этнос. Поэтому какие-нибудь зулусы или новозеландские племена нам скорее кажутся не особо сексуально привлекательными: они слишком сильно отличаются. И в этом смысле наши соотечественники просто ищут что-то родное — чтобы как та соседка тетя Зина или девушка Клава из соседнего подъезда. И тут мы возвращаемся к пункту номер один — разговору про теплоту и близость. Вероятно, мы настолько перегружены различными кризисами, что хочется покоя и стабильности. И это проявляется даже в порнухе. А искать что-то необычное будут скорее люди, которые живут в очень стабильном обществе. Им хочется новизны и острых ощущений.

— С какими сексуальными расстройствами к вам чаще всего обращаются?

— Знаете, вот, казалось бы, у современных молодых людей отношение к сексу должно быть более живое и легкое. Но выясняется, что все-таки современные люди, хоть и выросли после сексуальной революции, воспитаны были советскими родителями. Для примера приведу такую историю. Моей дочке было лет пять — это как раз тот возраст, когда дети начинают влюбляться, женихаться. Она тогда ходила на танцы. И как-то раз, насмотревшись детских энциклопедий про устройство человеческого тела, в переодевалке говорит своему партнеру по танцам: «Ну ладно, я за тебя замуж выйду, но у нас пока детей быть не может, потому что у тебя яички не дозрели, а у меня яичники». Это нормально, что ребенок к пяти годам знает части тела: вот глазки, ушки, а вот гениталии, а там сердечко. Но мама мальчика совершенно потрясающе отреагировала: «Отойди отсюда, грязная девчонка, какие ты слова неприличные, грязные произносишь!» Я тогда подумала: ну ничего себе, то есть у ее мальчика есть яички, но называть их нельзя — в общем, бедный мальчик. Такие родители уже успели оттранслировать все своим детям: что руки поверх одеяла, мастурбировать нельзя, а то волосы на ладонях вырастут. Вот и получается, начинаешь сегодня потихонечку расспрашивать молодого клиента — и выясняется, что у него проблемы с эрекцией, потому что когда-то его мама поймала за мастурбацией и сказала, что теперь у него детей не будет.

Когда к четырем годам ребенок начинает спрашивать: «Мама, откуда я появился на свет?» — или начинает рассматривать свои гениталии, в этот момент очень важно отнестись к этому спокойно. Если мама отвечает, зажавшись, сморщившись — дети ловят эти невербальные сигналы и чувствуют, что спрашивают что-то не то. После второго раза они уже станут обходить эти темы, но в голове отложится, что это что-то стыдное, плохое. А ведь эти вопросы вообще не про секс, это про устройство мира, устройство жизни.

— А какие-то изменения произошли за годы вашей практики в том, что касается проблем с сексом?

— Лет двадцать назад не было такой идеи, что сексом заниматься надо, что это необходимо и хорошо. Сейчас скорее наоборот, если ты не занимаешься сексом — как будто с тобой что-то не так. И многие девочки-подростки страдают, что у них до сих пор не было сексуального опыта. Тяготятся своей девственностью. То есть еще чувства не пришли, хотя бы симпатии, но она уже спешит получить свой первый сексуальный опыт. А взрослые люди, у которых не складывается сексуальная жизнь, у которых нет партнера, сегодня могут считать себя еще более одинокими, еще более неудачливыми, попросту изгоями. И знаете, таких людей гораздо больше, чем мы себе представляем. Может быть, у меня просто выборка такая, но я часто вижу, что в десятимиллионном мегаполисе люди могут не иметь не то что близкого человека, возлюбленного, а даже того, с кем можно хоть иногда пообщаться, в том числе и сексуально.

— В Москве появляются свинг-клубы, многие живут в открытых отношениях с несколькими партнерами, проходят семинары по так называемой полиамории. Такая раскрепощенность способствует более счастливой жизни?

— Про свинг есть американские исследования, которые показывают, что 20% пар, которые свинговали, становятся еще более крепкими и прочными, а 80% распадаются. Там же очень много разных комплексов и проблем всплывает. Многие начинают отчаянно ревновать друг друга. Видеть, как кто-то занимается сексом с твоей женой, ой как непросто. Мужчины начинают сравнивать размер собственного пениса с другими. И открытие может быть серьезным ударом по самомнению. В этом смысле свингерство — это такая рулетка: может, все сложится удачно, а может, и нет. Вообще, что считается нормой в сексуальных отношениях? Когда два взрослых человека, не нанося ущерба себе и окружающим, занимаются всем, что им нравится. Но здесь, в кабинете психолога, мы, конечно, видим скорее тех, у кого это пробудило определенные травмы, которые раньше дремали.

И наша задача снова сделать секс забавой, приносящей удовольствие, радость. Лишить его всех наслоений, связанных с борьбой за власть, со страхом близости, чтобы это было пространство для фантазий. Человек должен относиться к сексу как к творчеству, игре, в конце концов.

«Сначала делаем кивающие движения головой на север. Шею держим с подбородком на одной линии, словно плывете под водой. Теперь вынырнули. Мой берег? Не мой. Ныряем обратно». Если закрыть глаза, можно подумать, что женский голос принадлежит тренеру по плаванию или, например, по йоге. Правда, если глаза открыть, они упрутся в стол, уставленный фаллоимитаторами: так на ютьюбе рекламируют курсы глубокого минета.

Секс-тренинги — жанр для Москвы пока новый и, соответственно, довольно дикий. В принципе, логично предположить, что где-то между бесконечными мастер-классами по открытию чакр и тренингами личной эффективности должны быть и практические занятия, позволяющие достичь личной эффективности в интимной жизни, однако по большей части предложения такого рода пока сводятся к чему-нибудь вроде «Эротического массажа горячими мандаринами» или «Практики славянских чаровниц». Первый адрес, по которому я отправляюсь в попытках узнать, как именно делать движения головой на север, — подвал у Курского вокзала, заставленный офисными столами и стульями, как из приемных Сбербанка: в нем располагается центр Татьяны Грабы. На столах горят церковные свечки, идет, если верить расписанию, мастер-класс «Женская сила. Перезагрузка». С разницей в несколько секунд звучат слова «проклянешь» и «писька отсохнет»; затем ведущая изрекает следующий тезис: «В отношениях нужна смазочка, цветы принес, подарок подарил — вот смазочка, иначе будет кровушка». Далее должен состояться мастер-класс по оральному сексу, но на него, к сожалению, из пяти записавшихся никто не пришел — зато шесть участниц предыдущего тренинга, кажется, желают продолжить ту самую перезагрузку. «Девочки, хотите, будем сосать?» — опрашивает их ведущая, которая, как быстро выясняется, и есть та самая Татьяна Граба, создательница центра. Сосать никто не хочет, все хотят продолжить разговор по душам, что и происходит: Граба именует мужчин персиками (их предлагается «пробовать»), ухоженные девушки в дорогих платьях и на высоких каблуках советуются с ней, как ответить на СМС с приглашением на свидание. Заходит речь и о сексе — тонкие связи между людьми объясняются, например, так: «Вот бывает страх отношений, когда кажется, что отношения — это боль. Я привожу всегда в пример анальный секс. В тот момент, когда член ­заходит, у мужчины на члене нет индикатора. Он не чувствует, когда заходит, больно он делает или нет, — чья попа, тот главный. Чья душа? Твоя. Чья попа? Твоя. Кто главный, тот и говорит. Если отношения приносят боль — просто скажи, он выйдет и опять зайдет». За лекцией следует коллективная медитация. В целом происходящее напоминает нечто среднее между сектой и группой психологической помощи: все девушки явно ходят сюда не первый месяц. Во время перерыва я робко интересуюсь у ведущей, какое у нее образование, на что она с вызовом отвечает: «Экстрасенс, по-русски — волшебница». Это провал.

Попытка номер два: еще один подвал — в нем располагается тренинг-центр «Секс.рф»; это его реклама рекомендовала делать движения головой на север. Слоган «Только практика» не врет: на входе требуют спрятать телефон в специальный ящик, в аудитории на столах — таблички с именами, резиновые члены («Познакомьтесь, это Колян», — сообщает ведущая Оксана), смазки и медицинские презервативы — без вкуса и без запаха. Вначале — знакомство: все по очереди рассказывают, кто с какой задачей пришел. Кто-то, даже записавшись на тренинг по оральному сексу, так и не может произнести вслух слово «минет»: «У меня не получается делать ЭТО». Одна девушка гордо объявляет: «У меня все просто — я хочу замуж». «А он достоин?» — спрашивает тренер Оксана. «Достоин». — «Значит, засосем! Итак, никаких возвратно-поступательных движений, девушки, это банально — возвратно-поступательные движения мужчина сам себе успешно делает с 14 лет. Правило хорошего минета номер один — визуализация. Как обычная русская девушка делает минет? Свет погасила, свечи задула, забралась под одеяло и в темноте морковь доедает. Это не наш метод».

Тут же начинается практика — отработка handjob: все дружно натягивают на члены презервативы, поливают смазкой и повторяют за ведущей техники «Кролик», «Плетение корзинки» и «Миледи». Параллельно рассказывают теорию: как в принципе устроен мужской оргазм, как его оттянуть или приблизить («Мужчине в сексе отказывать нельзя. Если вы хотите две минуты — и спать, ­«Девочка-пружинка» подходит идеально»). Следующая часть занятия — аксессуары: в глазах начинает рябить от смазок, анальных страз, эрекционных колец, вибраторов и силиконовых яиц для члена. Ответы найдутся на все вопросы. ­Какой самый экономичный способ разнообразить сексуальную жизнь? «Трусы с разрезом. Что думает мужчина, когда их видит? Девка так меня хотела, что трусы порвала». Как найти компромисс, если мужчина настаивает на анальном сексе, а вы к нему не готовы? «Купите анальную стразу и задействуйте позу 69 — у него благодаря визуальному образу закроется гештальт». Почему лучше не экономить на смазке и покупать проверенную силиконовую? «Отлично подходит для ухода за кожаной обувью в дождливое время года». Обсуждается и вопрос, как все это добро приносить в дом. «Нет способа напугать мужчину вернее, чем жахнуть покупку на стол со словами: «А вот я купила нам анальную стразу». Да он вам санитаров вызовет! Как надо правильно? Принесли домой, махнули перед носом, смотри, какая штучка для секса, и спрятали. Сам за вами ходить ­будет — доставай, давай попробуем».

Довольно быстро понимаешь, что перед тобой — все что угодно, только не пропаганда распущенности: едва ли кто-то будет тратить деньги, время и силы ради того, чтобы поразить умениями случайного партнера. Большинство девушек — в джинсах и кедах, многие явно пришли сюда с работы, кто-то без макияжа; нет ни леопардовых узоров, ни шпилек, ни декольте. Половина группы не первый год замужем, кто-то пытается вернуть изменяющего мужа в семью (хотя говорят об этом, конечно, неохотно), еще кто-то готовится к свадьбе, у остальных — постоянные партнеры; когда во время занятия одна из девушек заминается, подбирая слово: «Завтра вернется мой… мм…», тренер тут же подсказывает — «любимый». И ведущие мастер-классов, и основательница «Секс.рф» Екатерина Любимова — эффектная высокая блондинка, которая как раз и рассказывала на ютьюбе, как выплывать на свой берег, — говорят, что аудитория центра почти стопроцентно ориентирована на моногамию. В общем, быстро выясняется, что глубокие минеты и анальный секс являются прежде всего средством укрепления вполне себе традиционных ценностей, которым вопреки известным опасениям вряд ли что-то вправду грозит, учитывая, сколь успешно у «Секс.рф» идет бизнес. По словам Любимовой, средняя посещаемость центра — две тысячи человек в месяц, из них возвращается около 70%. «Если у тренера нет возврата, я говорю: очень плохо работаешь, давай думать, что делать». Местному расписанию позавидует любая йога — шесть тренингов в день по три с половиной часа с 12.00 и до 22.00; есть укороченные сеансы для тех, кто прошел основной цикл и хочет дополнительно попрактиковаться. Стоимость — 4000–4500 рублей за первое занятие, после чего всем выдают скидку 50% на второй визит и такую же — для подружек. В субботу в полдень на «Искусстве орального секса» сидят двадцать человек, в пятницу в полседьмого вечера на «Анальном сексе с наслаждением» — четырнадцать.

Зарабатывают тут не только на высокой явке. В перерыве происходящее начинает слегка смахивать на автобусную экскурсию по Турции — всех организованно приводят в так называемую лавку любви, где продаются вещи, о которых только что рассказывали на занятии. Консультанты, правда, работают честнее, чем в Турции: внимательно выслушивают вопросы и советуют, что взять подешевле. Особенно уговаривать никого не требуется — девушки сами сметают по полмагазина: масла и свечи для орального секса, резиновые члены, вибраторы, насадки, феромоны, украшения — на суммы, в несколько раз превышающие стоимость тренинга. Что-нибудь купить неудержимо хочется и мне: смазка и белье с разрезами внезапно перестают казаться чем-то из арсенала элитных борделей — мне впервые в жизни объяснили, какое отношение все это может иметь к моей постели. «Гинекологам в России глубоко фиолетово, получаете вы удовольствие от секса или нет, — параллельно вещает тренер Оксана. — Все, что их волнует: ­беременность планируешь? Нет — предохраняйся; следующий! Никто толком не объясняет, как быстрее вернуть чувствительность после родов, а вообще-то, в Америке и Германии восстановительная физиотерапия входит в медицинскую страховку. Тут, кстати, прекрасно помогает тренажер для развития интимных мышц Elisex, рекомендую — за два месяца вернете себе форму». На моих глазах прибор (тринадцать тысяч пятьсот рублей) покупают сразу четыре девушки.

«На самом деле самое трудное для женщины в сексе — не удовлетворить мужчину, а получить удовольствие самой, — объясняет основательница центра. — Это основная проблема женщин во всем мире. Только на Западе с этим уже разобрались, а в нашей стране нет. Почему при этом большая часть тренингов посвящена мужчине? А вот здесь самое интересное: женщины не хотят эту проблему решать, она для них вторична. Мы ориентируемся исключительно на спрос. Самые популярные тренинги какие? «Искусство орального секса», «Яркий мужской оргазм», «Глубокий горловой легко», потом, может быть, «Анальный секс с наслаждением» — и только пото-о-о-ом девушка идет на «Пробуждение женского оргазма» или «Как научить мужчину сексу». И в этом виноваты не женщины и не мужчины, а тотальное отсутствие внятных, грамотных объяснений, как устроен женский организм. Я когда-то ставила эксперимент — созвала мужскую группу. Дело даже не в том, что мужчины скованны и расшевелить их почти невозможно, а в том, что они закрыты на эту тему колоссально. Ему говоришь: у большинства женщин редко бывает вагинальный оргазм. А он такой: неправда, моя пять раз подряд может кончить! Ты думаешь: блин, товарищ, я тебе серьезно говорю, физиология, статистика, то-се. «Нет, у меня с этим делом все хорошо». — «А зачем пришли тогда?» — «Ну так, посмотреть, может, чему новому научите, хотя сомневаюсь». И вообще, представьте себе ситуацию — собрались пятнадцать мужиков, бросили джипы наверху, спустились в костюмах такие, сели в зал, им выдали инвентарь и говорят: так, пацаны, а теперь берем и делаем куни все вместе. Как он потом спать будет?!»

У девушек таких проблем, очевидно, нет. После перерыва на шопинг наступает время отработки пресловутого «глубокого горлового минета». Кто-то жалуется, что зубы мешают, кто-то давится слюной, кто-то сетует на тошноту, и все безостановочно хохочут. «Перестали себя жалеть! — командует ведущая. — Давайте-давайте!» Аудитория честно пыхтит и старается. В наступившей паузе кто-то бодро замечает: «Ну мне как раз в понедельник на гастроскопию идти!»

Заканчивается занятие заполнением анкеты — их для «Секс.рф» составляет аналитический центр, и благодаря им можно узнать немало любопытного. Например, что большая часть москвичек мечтает заняться сексом на яхте или что об интимной жизни с родителями разговаривали всего пятнадцать процентов девушек, а среди тех, кому за 35, и вовсе вдвое меньше. И парадоксальным образом все эти мероприятия, на которых отработка техники «Нырок» перемежается шутками про то, что сообщать «зая, я машину ударила, не-не, не сильно, тысяч на семьдесят ремонт» лучше всего с членом во рту, компенсируют и эту лакуну. Регулярно проскальзывают крайне разумные идеи — что, вообще-то, на одном сексе семью не построишь, что лучше купить приличную силиконовую смазку, а не лечить потом воспаление от оливкового масла, что правильные девчонки ходят раз в полгода к гинекологу; в какой-то момент и вовсе звучит фраза «Секс — это не тогда, когда вы сняли трусы. Он начинается в социуме, а в койке только заканчивается». Ну а что узнавать об этом приходится за собственные деньги, держа в руках резиновый член и анальную стразу, так что поделать — такими ­путями в России распространяется просвещение.

Как изменить мужу?

Вопрос: «Я замужем уже давно. И муж отказывается заниматься со мной сексом. У меня не было секса уже 5 лет. Мне еще даже нет пятидесяти, и мысль о том, чтобы провести остаток дней в целибате, меня пугает. Я даже думаю о том, что мне было бы интересно попробовать секс с женщиной. Но и разрушать брак я бы не хотела. Что мне делать? Говорить ли об этом мужу? Изменять ему тайком и обманывать его? И, главное, как найти себе партнера? У меня нет ни малейшей идеи».

Анна Наринская: «Дорогая читательница! К сожалению, из вашего письма неясно слишком многое, поэтому на него трудно ответить серьезно, а хочется отшутиться, приведя, например, какую-нибудь хлесткую литературную цитату вроде знаменитых слов лорда Честерфилда, который говорил о сексе, что «удовольствие это быстротечное, поза нелепая, а расход окаянный».

Но если все же решить как-то разобраться и написать вам в ответ что-нибудь хоть отчасти полезное, то сразу требуется получить ответы на множество вопросов. Что значит он «отказывается»? Он что, не хочет прямо пальцем до вас дотронуться? А вы пробовали впрямую его соблазнять? А грубо к нему приставать? Утром, например? А подсыпать — если уж позволить себе пуститься во все тяжкие — ему в чай толченой виагры?

И что в вашем понимании значит «заниматься сексом»? Полное проник­новение по всем школьным правилам — или все-таки возможен паллиатив? ­Предлагали вы ему, например, доставить вам, как это сформулировано в «Кри­минальном чтиве», «оральное удовольствие»? Или вдвоем провести полевые испытания вашего вибратора? (Вибратор-то у вас имеется, не так ли?) А если без всяких пластмассок и батареек — руки же у него функционируют, да? (И если вам «даже нет пятидесяти» — что значит, что вам явно больше двадцати, — вы понимаете, что быстрый результат так гарантирован куда надежнее, чем даже при сексе «как положено»?)

Вы пробовали говорить с ним об этом? Узнать, почему он «отказывается»: не хочет — или не может и страшится, что это станет явным? Вы не подозрева­ете его в неверности? Прямо совсем-совсем нет? А в том, что он понял, что по-настоящему его тянет к мужчинам, но только боится вам сказать? Потому что и то и другое — и любовница, и тайный гомосексуализм — делает вашу ситуацию принципиально не такой, как вы описываете, требующей размышлений и решений куда более серьезных, чем стоит или нет «разик попробовать сделать это с женщиной».

Вы уверились в том, что он не нуждается в помощи, что за этим «отказом» не стоит никакой болезни? Потому что рассуждать о том, чтобы прервать постылый «целибат» и «пойти на сторону», в том случае, если человек «просто» потерял интерес к сексу (такое бывает), и в том случае, если он болен, — это разные вещи. Нет, это я не лезу к вам с рассуждениями на темы морали и нравственности — просто это разные, совсем разные вещи, и их надо по-разному обдумывать.

И главное: вы-то сами его хотите, мужа вашего? Или его «отказ» — это просто ваше самооправдание, легитимизация вашего желания? По статистике, почти всем правильным женам, которым «даже нет пятидесяти», хочется успеть испробовать в жизни еще что-нибудь, кроме брака, тянущегося так давно, что того, что было до, уж и не вспомнишь. Доказать себе самой, что ты еще вызываешь страсть и вожделение и что у тебя еще есть запал, смелость, способность пойти на авантюру.

Вы спрашиваете, стоит ли сообщить о своем намерении мужу? Но вы же, конечно, понимаете, что этот вопрос будет звучать в первую очередь как ульти­матум: или ты начинаешь со мной спать, что бы с тобой ни происходило, или я заведу любовника? Вы хотите предъявлять своему мужу такой ультиматум?

Вы спрашиваете — не сделать ли это тайком. Но вы, конечно, прочли достаточно книжек, посмотрели достаточно фильмов и выслушали достаточно признаний подруг, чтобы понимать, что это тайное очень часто становится явным. Вы же знаете, что предусмотреть тут ничего невозможно и что после разоблачения ваши отношения никогда не будут прежними. А исходя из того, что брак вы разрушать не хотите, отношения — если не считать отсутствия секса — у вас неплохие. И лучше они не станут. Исключения из этого правила, да, бывают — но, скорее всего, они все же станут хуже, если не пойдут под откос вовсе. Стоит ли этого ваш страх перед «целибатом», если иметь в виду, что возможности получить оргазм самостоятельно в вашем распоряжении, безусловно, имеются?

Тут не надо ни в чем себя винить, тут главное — себя понять и ответить себе на все эти вопросы. Если и тогда вы решите, что это «приключение» — то, что вам нужно, пишите нам. И мы посоветуем, где найти себе мужчину. Ну или женщину».

Как начать открытые отношения?

Вопрос: «Я хочу предложить своему парню открытые отношения. Но как сказать ему, что я хотела бы, чтобы мы спали время от времени с другими, — и при этом не обидеть его, не задеть, не заставить думать, что хочу его бросить?»

Линор Горалик: «Прежде чем я что-нибудь скажу, очень важное уточнение: я не психолог, не эксперт и не имею никакого специального права давать советы. Все написанное ниже — взгляд частного лица, и говорить я буду, как говорила бы, например, с близким другом. Так вот, мне кажется, что есть такой способ избегать многих острых ситуаций — спрашивать человека, что он думает о теме, вообще до того, как переходить к разговору лично о тебе и о нем. Обсуждать фильм с соответствующим сюжетом, статью, знакомых, чей-нибудь пост в соцсетях. И если у человека тема в принципе не вызывает ужаса, спрашивать: «Думаешь, это могло бы работать и для нас?»

Это прямой ответ на вопрос «Как спросить?». Но есть еще чуть ли не более сложный момент: как пойдет разговор, после того как вопрос задан, и о чем хорошо бы подумать заранее? Все, что я знаю из своего опыта и опыта близких, говорит мне, что разговор про открытые отношения на самом деле никогда не разговор про «спать с другими людьми». Это разговор про взгляды на то, что такое «быть парой», про ожидания друг от друга, про страх потери, про отношения человека со своим телом и про то, что для каждого из партнеров вообще значит секс. Наконец, это разговор про вещи, которые заложены так глубоко, что мы совсем про них не думаем — и иногда в ходе всей своей жизни не пересматриваем, потому что пересматривать их бывает страшно и больно. Например, про то, что такое быть «мужчиной» или «женщиной». Или — еще страшнее — что такое быть «плохим» и «хорошим». Так что, если бы мне предстоял подобный разговор, я бы думала не только о том, как его начать, но и о том, куда он может свернуть (иногда — в очень неожиданную колею). Я видела ситуацию, когда женщина предложила открытые отношения, мужчина радостно согласился — и женщина неожиданно для себя восприняла это как удар: «Оказывается, он все это время хотел кого-то еще». Видела и обратное: партнеры, почти уверенные, что открытые отношения их разрушат, все-таки рискнули — и выяснилось, что все прекрасно работает, а напряжение между ними ушло. Словом, нужно готовиться к разговору «про тебя, про меня и про нас», а не только про «спать с другими».

Еще один немаловажный вопрос, который непременно всплывает в таком разговоре, — это уточнение: с другими — это с кем? Проговаривать это бывает сложно, не проговаривать — опасно. Еще до разговора с партнером полезно спросить себя, что лично ты имеешь в виду. Если ты имеешь в виду свое желание спать с каким-то конкретным человеком — уверена ли ты, что это только про секс? А есть ли какие-то люди, с которыми точно не надо спать, потому что вашему партнеру будет от этого больно, даже если вы уже договорились про «открытые отношения»? И встречный вопрос: что будет, если ваш партнер решит вступать в сексуальные отношения, о которых больно думать тебе самой? Словом, стоит договориться, с кем можно, а с кем нельзя.

Получается, что необходимо еще и поговорить о том, насколько эти открытые отношения — открытые. Разные пары выбирают разные стратегии: я ничего не спрашиваю, ты ничего не рассказываешь; или так: мы рассказываем друг другу, кто и с кем, но не рассказываем подробностей; или вовсе: мы ничего не скрываем; или как-то еще. Есть элементарные сложности, касающиеся, например, вашего ближайшего окружения: кто знает, что мы в открытых отношениях? Только наши сексуальные партнеры? А близкие друзья? А знакомые — если они начинают догадываться? Как мы ведем себя, если наши партнеры и мы оказываемся, например, на одной вечеринке? Железно предупреждаем их, что за пределами спальни мы ведем себя как «просто друзья», или не обязательно? Подбор ответов на эти вопросы иногда оказывается не быстрым и не легким делом. И все равно всегда остается риск, что на какие-то больные места участники открытых отношений будут время от времени друг другу наступать — и что разговор «про тебя, про меня и про нас» будет возобновляться.

Есть пары, для которых все эти усилия полностью окупаются: и их отноше­ния, и их связи с другими партнерами оказываются прекрасными формами близости. Есть пары, которые, даже сто раз все проговорив, все равно натыкаются на то, что в реальности открытые отношения гораздо болезненнее, чем они ожидали, и «закрывают» их обратно. Словом, мне — опять же как частному лицу — кажется, что предложить открытые отношения порой бывает легче, чем о них на самом деле договориться (и договариваться каждый раз заново, когда возникают сложные ситуации). Но пока не узнаешь взгляды твоего партнера на этот вопрос в целом — с места не сдвинешься. Начинать все равно стоит с этого».

Кто такая шлюха?

Вопрос: «Как понять, где заканчивается свободная жизнь и начинается разврат? Где проходит граница, после которой разнообразные половые связи начинают быть деструктивными и свободная девушка становится шлюхой?»

Ксения Соколова: «Мне кажется, дорогая девушка, если вы, конечно, девушка, такие вопросы, как ваш, и вообще вопросы из разряда «Шлюхой будешь? Шлюхой буду!» требуют вдумчивого, обстоятельного и серьезного ответа. Именно такой я и попытаюсь вам дать.

Итак, с моей точки зрения, разнообразные половые связи являются на 100% деструктивными только в том случае, если в них вступают за материальное или какое-либо иное вознаграждение. Это называется простым словом «…» [проституция], и оно разъедает человека изнутри, как ржавчина — металл. Не обязательно подвержены этому разрушению те, кто выбрал это дело в качестве профессии, а значит, отдают себе отчет, на что именно идут. Но эти люди — другая, совсем грустная история. Что касается остальных, то до конца непонятно, в силу каких причин, но таков нерушимый закон: станешь шлюхой ради корысти, положения, карьеры, просто облегчения жизни и так далее, сгниешь изнутри. Исключений лично я не наблюдала. Что касается бескорыстных сексуальных связей, то глобально я — за. Секс не только замечательный способ познания мира, но и возможность красиво выразить себя. Талантливые люди «делают любовь» как искусство. А искусство требует постоянного самосовершенствования. Если рассуждать дальше в этом ключе, выходит, что менять партнеров полезно хотя бы с целью приобретения опыта и улучшения техники. Но, увы, на пути к сияющим звездам и вершинам мастерства нас, как обычно, подстерегает несовершенство мира. Дело в том, что абсолютное большинство секс-партнеров, встречающихся на пути пытливого исследователя, относятся к делу примитивно, как к отправлению физиологии. Если вы принадлежите к чувствующему и талантливому меньшинству и воспринимаете секс как творчество (а, по моему глубокому убеждению, его только так и стоит воспринимать), то ничего, кроме уныния и разочарования, барахтанье среди простыней со среднестатистическим партнером у вас не вызовет.

В этом не было бы ничего страшного: разочарования — полезный опыт, но, поскольку сексуальные искания происходят обычно в юном возрасте, вы ­рискуете разочароваться не только в сексе, но и в себе. А вот это уже опасное дело. Опасность усугубляет и общественное давление: общество, особенно такое лжи­вое и лицемерное, как наше, только и ждет возможности объявить отщепенцем и шлюхой любого, кто наслаждается свободной жизнью. Полагаю, что вопрос, на который я пытаюсь ответить, — результат именно такого давления. Но даже если мы пошлем патриархальное общество в то место, где ему и полагается пре­бывать, проблема останется. Вы меняете партнеров, не находите своего — и вам от этого плохо. В результате вы обвиняете во всем себя: «наверное, со мной что-то не так, мои связи деструктивны, и скоро я стану шлюхой». Спешу успокоить, шлю­хой вы станете только в одном случае — смотрите пункт первый. Если вы не получаете материального вознаграждения за то, что с кем-то спите, вы кто угодно, только не шлюха. Это аксиома, и она не обсуждается. Но сам факт того, что вы размышляете на эту тему, говорит о том, что стоит включить мозги.

Мой совет будет незатейлив и прост как пара валенок: выбирайте партнеров, достойных вас. Разумеется, этот совет не относится к тем, кто приравнивает секс к утолению голода или даже посещению сортира, — вы будете удивлены, милая читательница, но имя этим унылым ребятам — легион. Наша задача — держаться от них подальше. В идеале нужно научиться не идти на компромиссы и выбирать только суперкачественные варианты. Но как вопрошал гениальный Веничка Ерофеев, когда соотечественники стырили у него водку в электричке: «Как ловить и кого ловить?!»

И тут нам на помощь, изрядно прихрамывая, спешит вся нравоучительная мировая литература: ловить надо умных, добрых, талантливых и порядочных. Я отдаю себе отчет в том, что это звучит, мягко говоря, немного старомодно и действительность вопиет нам совсем о другом. И да, я согласна, что с мудаками бывает отличный секс! Но если вы чересчур затянете это мероприятие, превратив в отношения, на выходе непременно испытаете разочарование. Поэтому оставим мудаков и их впечатляющие стати для одноразовых ночных приключений. Приключения — это замечательно, особенно в безбашенной юности. Но годам к двадцати пяти можно уже начинать серьезно смотреть по сторонам.

Если вам кто-то понравился, не спешите начинать относиться к этому чело­веку серьезно. Наблюдайте за ним — как он относится к друзьям, женщинам, детям и так далее. Обманывает ли — даже по мелочам, испытывает ли потребность о ком-то заботиться, понимает ли баланс между «отдавать и брать», что думает на предмет измены. Короче, смотрите, вашей ли он масти. Лично я за то, чтобы все это проверить до того, как ложиться в постель, даже если на «проверку» уйдет много времени. Если найдете своего человека, секс будет прекрасным, потому что это будет больше чем секс. Это будет «делать любовь» в самом прямом смысле. И круче этого кайфа нет ничего.

Короче говоря, мой совет таков. Не продавайтесь. Никого не слушайте. Не бойтесь и не суетитесь. Ищите любовь. Кто в нее верит, у того она будет».

Я — гей, что делать?

Вопрос: «Я 16-летний гей. Недавно мама спросила, вижу ли я свое будущее с женщиной. Я промолчал, чтобы не врать. Теперь я об этом жалею. Мои родители придерживаются очень традиционных, религиозных взглядов. Мама объяснила мне, что они будут всегда любить меня, но не потерпят гомосексуализма в семье. Я сказал, что запутался и пока не готов говорить об этом. Родители убеждены, что во мне сидит дьявол и искушает меня. Мои возражения про то, что сексуальная ориентация — это врожденное, они не принимают. Я сам по-прежнему религиозен, молюсь и верю в Господа, но мне кажется, что в тексте Библии могут быть ошибки, — ведь записал Евангелие не Бог, а люди, которые могут совершать ошибки. Я знаю, что должен окончательно сказать родителям, что я гей и это не изменится. Но ведь, по сути, это значит сообщить им, что я хочу засунуть мужской член себе в рот. Как это сделать? Мне не с кем посоветоваться. Боюсь, что так я скоро просто сойду с ума. Что мне делать?»

Екатерина Кронгауз: «Начнем с того, что сообщать родителям, что ты хочешь засунуть куда-то мужской член, в любом случае не стоит, будь ты мальчиком или девочкой, гомо- или гетеросексуальной ориентации. Даже намекать на это не стоит. Это не то, что они хотят слышать и представлять. Как и ты не хочешь себе представлять, что они делают в своей спальне.

А теперь по делу: это большая беда — быть сейчас в России 16-летним геем. Особенная беда — быть сейчас в России 16-летним геем в религиозной семье. Но это все же лучше, чем быть 16-летним геем в Иране. Можно назвать это испытанием, но у тебя есть шансы его пройти, не сильно пострадав. И чтобы ответить на вопрос, что тебе делать, надо сначала решить, что ты хочешь делать.

Идея с поисками ошибок в Библии мне кажется тупиковой. Маловероятно, что ты станешь тем самым человеком, который явит миру новую Библию и откроет всем, что в старой были ошибки. Ты не богослов и, кажется, не собираешься им становиться — попытки спорить с Библией в надежде убедить родителей, что они не правы, отнимут много сил, времени и ни к чему не приведут. Родители сказали, что будут всегда тебя любить, — это, вообще-то, невероятная удача, на этом вполне можно для начала остановиться. Совершенно не обязательно обсуждать и вести свою сексуальную жизнь у них на глазах и в их доме. Их право — чего-то не терпеть. Твое право — выстраивать свою жизнь так, как ты считаешь нужным, если это не вредит окружающим. Того, что они тебе сказали, и того, как ты им ответил, вполне достаточно для первого разговора. Они и так все уже поняли, поверь, они готовы к этому разговору не больше твоего. Им все равно, врожденное или нет, единственное, что они хотят, — чтобы все было хорошо, как у всех или лучше, но точно не хуже, опаснее и противнее. А ты не хочешь их расстраивать. Да и сам, наверное, хочешь того же. И это возможно.

Тебе 16 лет — ты не то что с женщиной своего будущего не видишь, ты ведь его на самом деле вообще не видишь. То, с кем ты спишь или кого любишь, — это не вся твоя жизнь, не весь ты, вот и не зацикливайся на этом. Хотя бы потому, что тебе шестнадцать и это опасно, не дай бог, отправят на принудительное лечение или изгнание бесов. Если ты хочешь бороться за права — это один путь, если ты хочешь заниматься чем-то другим — занимайся. Если ты захочешь уехать в другую страну, где все толерантнее, — это тоже возможно. Но помни, никто ни в одном обществе мира не обязан любить того, кого ты любишь, будь этот человек мальчиком, или девочкой, или женщиной вдвое старше тебя с пятью детьми и внуками (и такой бывает у людей романтический выбор). А в жизни еще бывает дело, интересы, друзья и много чего еще. Закончи школу, поступи в университет, читай книжки, смотри хорошие фильмы, найди хорошую работу. Рано или поздно у тебя появится свой дом, своя жизнь, свой человек, а может, и не один, а может, целая семья. Все это будет в твоем будущем.

Хотя хороших друзей можно найти уже сейчас. Мне сложно научить тебя разбираться в людях, но, вообще-то, друзья и есть те, с кем всегда можно пого­ворить о чем угодно, иначе зачем они еще нужны. Если в твоей жизни нет таких людей, то скорее ищи их, а пока можешь обратиться в группу «Дети-404. ЛГБТ-подростки» — там тебя обязательно выслушают, помогут и не дадут ­скиснуть.

Короче, если не можешь изменить ситуацию — измени свое отношение к ней. Ты решил, что ты гей и это не изменится, ты это понял, и родители догадываются, ну и будет. Решай проблемы по мере поступления. И перестань думать, что все должны принимать в тебе все. Поверь мне, счастливая жизнь может складываться даже тогда, когда близкие люди не принимают в тебе самого главного. А что будет главным в твоей жизни — еще неизвестно. Я вот пою, и ни один человек на свете не способен этого вынести».

Как рассказать дочери про мастурбацию?

Вопрос: «Каким образом мне следует рассказать дочери о мастурбации? С одной стороны, мне ни в коем случае не хочется подталкивать ее к тому, к чему она пока не готова. А с другой — я бы не хотела, чтобы она была шокирована, если случайно вдруг обнаружит вибратор у меня в спальне».

Станислав Львовский: «Жаль, что вы не упомянули возраст вашей дочери, поэтому начать придется немного издалека. Во-первых, уже очень хорошо, что вы считаете необходимым обсуждать такие темы с ребенком. Само это слово «мастурбация» у многих взрослых вызывает сложные чувства, связанные среди прочего с виной и страхом: взгляды на эту телесную практику в России до сравнительно недавнего времени были довольно дикие. Но обсуждать эти темы можно и нужно. Когда именно — на самом деле решать только вам. Потому что страна у нас большая, города все разные и дети, слава богу, тоже разные. Можно ориентироваться на доклад ВОЗ «Поведение детей школьного возраста в отношении здоровья» (HBSC), из которого следует, что доля девушек, уже имеющих сексуальный опыт в 15 лет, в России чуть ниже среднеевропейской — 18% (против 23%). Статистики на предмет того, в каком возрасте подростки/дети начинают осознанно заниматься мастурбацией, в России, кажется, вообще нет.

Некоторые американские эксперты советуют говорить с детьми о мастурбации начиная примерно с тринадцати лет. Годится ли эта рекомендация для России? Для крупных городов, по-видимому, да. Однако, повторимся, нужный момент можете выбрать только вы сами. Но помните, что к четырнадцати ваша дочь уже, скорее всего, получит эту информацию так или иначе — и вы не сможете контролировать ни это «так», ни это «иначе». Программы сексуального просвещения подростков в России отсутствуют как класс. Цена этого отсутствия — 14 000 абортов у девушек 12–17 лет за 2013 год (по данным Минздрава). Надеяться родителям приходится только на себя.

Но предположим, что вашей дочери уже тринадцать, и предположим, что она в целом представляет себе технологическую цепочку детопроизводства. Что и как нужно сказать именно про мастурбацию? Например, так.

Во-первых, мастурбация — это нормально. Использовать собственное тело для получения удовольствия — обычная вещь. Как поет (а точнее, говорит) Баз Лурманн в известной песенке «О пользе солнцезащитных кремов»: «Радуйтесь своему телу, используйте его по-всякому. Это самый поразительный инструмент, который когда-либо окажется в вашем распоряжении». В мастурбации нет ничего дурного или нездорового. Для ребенка это просто приятное и познавательное занятие — и, более того, необходимый этап формирования здоровой сексуальности. Тело — такая штука, с которой каждый (и каждая) из нас живет всю жизнь, и чтобы эта долгая жизнь была счастливой, с телом необходимо установить теплые, близкие отношения. Так они в том числе и устанавливаются.

Во-вторых — это личное. Все люди используют свое тело для получения удовольствия. Например, когда едят вкусную еду или плавают в море. Мастурбация отличается от двух этих случаев (и многих других) только тем, что этот способ получать удовольствие не принято практиковать при других. Почему? Ну потому что не принято. Такие правила игры. Вилка в левой руке, нож — в правой. На переходе — посмотреть налево. Большая перемена — двадцать минут. Мастурбация — личное, остальным знать не обязательно.

В-третьих — это предусмотренный природой способ удовлетворить свои нормальные желания безопасно, если у девушки никого нет или предмет обожания уехал на неделю по делам в другой город. На такие случаи мастурбация и существует. Впрочем, не только на такие. А на все, которые покажутся ей уместными. Потому что ее тело принадлежит только ей и только она решает, что хочет с ним делать. А больше — никто.

Надеюсь, я ответил на ваш вопрос.

Небольшой, но важный постскриптум — для тех, кто с вышесказанным не согласен. Вы не считаете, что мастурбация — это нормально. Скажем, по религиозным соображениям. Вы, разумеется, так и скажете дочери, я не возражаю. Но было бы здорово — в смысле для нее здорово, — если бы вы при этом объяснили, почему вы так считаете. Не говорите ей, что это вредно (она вырастет и узнает, что это не так). Не говорите, что так делают только плохие девочки (она выяснит, что это не так, еще до конца месяца). Скажите ей, что так делают многие или почти все, но религия этого не одобряет. Или вы лично этого не одобряете. А дальше пусть решает сама».

Максим, модель и администратор вебкам-студии: «Я закончил институт по специальности «переводчик с английского языка». И после окончания учебы брался за любую работу по специальности. Так я первый раз оказался в вебкам-студии. Я работал в тандеме с одной моделью: она сидела перед камерой, а я за кадром от ее имени общался в чате с иностранными клиентами — мемберами, как мы их называем. Сейчас такая практика приглашения переводчика уже отмерла, потому что практически все сайты со звуком и клиентам все больше требуется живое общение, так что модели стараются учить английский.

Моя модель была очень востребованной, и я зарабатывал больше, чем если бы был обычным переводчиком или экскурсоводом. Но через некоторое время я решил тоже попробовать себя в качестве вебкам-модели самостоятельно. Мне стало любопытно пообщаться с людьми, узнать психологию клиентов. И я понял одну интересную вещь: чем больше внимания ты уделяешь человеку, тем больше денег ты получаешь. Общаться и говорить можно на самые разные темы — в нашем сегодняшнем обществе внимание гораздо ценнее и дороже, чем просто секс и похоть. Ведь по большому счету сегодня человек вводит в Google слово «порно» и получает огромный выбор любого видео. И получается, что на вебкам идут в первую очередь те, кому не хватает общения. Конечно, тут есть и большое количество извращенцев, которые хотят с помощью модели реализовать свои фантазии, связывания и BDSM или на тему инцеста. Но и им часто не обязательно все это показывать, можно просто поговорить. В результате модели, у которых хорошо подвешен язык, зарабатывают больше всего денег — иногда это парни и девушки с совсем неказистой внешностью.

В какой-то момент наши рабочие отношения с моделью перешли в романтические. Многие ее клиенты спрашивали, есть ли у нее парень, и говорили: «Я хочу посмотреть, как ты будешь заниматься сексом со своим парнем». Так мы стали с ней работать в паре. Поначалу для нас это было и развлечением, и зарабатыванием денег. Но оказалось, что работа в паре — это тяжелый, изнуряющий труд. Представьте себе, каково это заниматься сексом в течение многих часов, еще и исполняя чужие команды и пожелания. К тому же как только личные отно­шения пересекаются с рабочими, все портится. Ревность, ссоры, скандалы и недопонимания — все эти моменты, которые присутствуют в жизни любой семьи, — откладывали отпечаток и на работу. Плюс надо понимать, что женщины, которые зарабатывают много денег и не знают, куда их потратить, спускают их на развлечения, постоянное пьянство и неконтролируемый образ жизни. А моя модель зарабатывала порядка 10 тысяч долларов в месяц. В итоге мы расстались. А я перешел на административную работу и стал организовывать этот бизнес. Я ищу моделей по объявлениям или в клубах, обучаю их, объясняю, что тут главное не продемонстрировать свое обнаженное тело, не показать себя с раздвинутыми ногами, главное — найти общий язык с мембером.

Сейчас, правда, к сожалению, набирают популярность сайты, которые работают на чаевых. Девушка делает шоу онлайн для многих одновременно, а те ей присылают чаевые — как стриптизерше суют деньги в трусы. Эти сайты коверкают смысл вебкам-бизнеса, лишают его самого главного — завесы таинственности, интимности. Там нет общения — все сводится к какой-то физиологии».

Владислава, вебкам-модель: «Сниматься в студии я стала в 2006-м, но в первую волну я не попала, она была где-то в 2000–2002-м. Тогда широкополосного доступа в интернет не было, разрешение картинки было очень низкое и показывалось буквально несколько кадров в секунду — такое слайд-шоу эротическое, но народ все равно смотрел. К 2006 году, как говорили, в Петербурге в каждом доме было по студии. В нашей было пять рабочих мест в трех комнатах, а работали мы одновременно на десяти сайтах. Тогда платили намного больше, чем сейчас, расценки падают все время. Стало больше сайтов, стало больше моделей, конкурировать все сложнее. Восемь лет назад за минуту можно было получать 6 долларов с одного клиента, а сейчас от двух до одного доллара. Но из этой суммы студия себе забирает 65–75%, поэтому многие, сразу как добьются признания, начинают из дома работать — так выгоднее.

Работа есть всегда, главное — быть онлайн в одно и то же время, чтобы постоянные клиенты могли посмотреть. У меня постоянные составляют процентов 80% моего дохода, поэтому надо их беречь. Количество клиентов одновременно зависит только от возможностей модели, если у нее все хорошо с многозадачностью, то может быть и человек шесть. Полноценный приват стоит подороже. Сколько бы на тебя ни смотрело человек, главное — заставить их поверить, что они хотят увидеть именно то, что ты будешь им показывать, а не провоцировать их на то, чтобы они навязывали тебе свою волю. Люди приходят разные — молодые, старые, бедные, богатые, из всех стран. Потребности у всех разные, но я не считаю их извращением — разве так можно назвать желание посмотреть на голую женщину с сигаретой? Хотя бывают и впрямь странные просьбы. Но нам строго запрещено делать что-либо противозаконное: притворяться, будто мы несовершеннолетние, показывать животных, даже хомячков, оружие, кровь  — за это можно сразу же лишиться работы или же сам сайт закроют.

Успех помимо красоты складывается из знания языка, чувства юмора, интеллекта, понимания мужской психологии и сочувствия к людям. Но, в принципе, если у девочки пятый размер груди и лицо фарфоровое, то она и без знания языка и чувства юмора будет много денег зарабатывать. В основном в вебкам-модели идут студентки — можно с учебой совмещать, да и подработка, в общем-то, не самая тяжелая. В Америке этот бизнес легален, а нам до этого далеко. Они могут оформиться как индивидуальные предприниматели, получать налоговые вычеты на приобретение костюмов и игрушек. Когда я только начинала работать, оплата была чеками, они приходили по почте, каждый третий терялся, обналичивали их с огромными потерями, в общем, непросто было. Сейчас говорят, что могут запретить Visa и MasterCard — наверное, к этим временам и вернемся».

«Продай мне эту ручку», — говорил на бизнес-тренингах герой Ди Каприо в «Волке с Уолл-стрит». И теперь я понимаю, что это был тренинг для совсем зеленых продавцов, потому что ручку-то продать любой дурак может. По крайней мере — если он работает в канцелярском магазине. Мой же внутренний Ди Каприо бросил другой вызов: «Продай этот член», — и это в десятки раз сложнее, пусть я и устроился работать туда, где их как раз и покупают.

Членов у меня в избытке — в несколько рядов висят за спиной, выстроенные по размеру. Наверху — самые крупные, сантиметров 30 в длину и до 10 в диаметре, стабильно пугающие мужскую часть посетителей. Кто-то просто смотрит, моментально проникается всем спектром самоуничижительных чувств — и уходит в печали, другие скажут: «Н-да, я был о себе лучшего мнения». И тогда уже можно возразить в ответ, что все нормально, они потому и висят повыше, что до них дотягиваться сложнее и это редко приходится делать — их не берут чуть ли не годами, предпочитают обычные, 15-сантиметровые. Если случится такой диалог — это хороший сценарий, тут лишь бы начать говорить, а дальше можно просто ­перечислять все, что имеется, и что-то покупателя точно заинтересует. Но хороший сценарий случается редко.

Место действия — секс-шоп в небольшом городке к югу от Москвы (точнее, «Магазин для взрослых», за слова «секс» или «интим» на вывеске можно напороться на штраф). Всего пару десятков лет назад тут был колхоз, то есть натурально, со свиньями и полями, теперь стоят типовые многоэтажки, куда пересе­лили всех жителей. Рядом возводят дома посолиднее: городок оказался частью ­Новой Москвы и теперь форсированно развивается. По сути, ему предстоит в сжатые сроки пройти эволюцию больших российских городов последних лет ста, а пока что местные, наблюдая, как под носом строят элитку, находятся примерно в девяностых. О том же говорит и владелица секс-шопа: будто в прошлое вернулась. Она недавно переехала сюда из города-миллионника, где почти 20 лет держала такой же магазин, успела там и клиентуру набрать, и опре­деленную степень сексуальной свободы воспитать; теперь приходится все начинать заново.

Возвращаться в прошлое — значит, возвращаться к страху. Казалось бы, секс продается, неоспоримый факт. Но у этого правила, поспособствовавшего крайне удачным кампаниям самых разных брендов от Carl’s Junior до Paris Hilton, есть одно исключение: вы легко можете продать людям любой секс, кроме их собственного. Для большинства фантастический, изобретательный секс — это что-то, что бывает только в кино, это как в космос отправиться: радуйся, что на самолете можешь слетать пару раз в год, больше не проси. Плюс к этому — целый ворох комплексов, навязанный воспитанием, обществом, религией и так далее. И даже уже придя туда, где есть все для реализации сексуальных фантазий, люди впадают в состояние мощного психологического ступора, пробить который кон­сультанту удается нечасто. Потому судьба захолустного секс-шопа — быть центром скорби и грусти, в воздухе чувствуется напряжение от мегаватт сдержанной сексуальной энергии, атмосфера заледенела от сотен проигранных здесь битв людей с собственным стыдом. А подавленные желания никуда не денутся — в какой-то момент все-таки прорвутся, а это не всегда хорошо кончается, и на провалившем задачу консультанте часть вины тоже осядет. Слишком большая ответственность, в общем.

Люди — как мужчины, так и женщины — по несколько минут зависают над стойкой с анальными смазками и втулками, досконально расспрашивают про разные масла и феромоны, бросают короткие томные взгляды на наручники и маски, а потом уходят, и в глазах их остается одна лишь печаль. Один бритый наголо, накачанный мужик с суровым лицом Генри Роллинза зашел уверенной, даже агрессивной походкой, целеустремленно подлетел к полке со средствами для потенции, пять секунд так же уверенно и серьезно изучал, потом его лицо едва заметно исказилось — и мужик так же целенаправленно развернулся и вылетел в дверь. Так он за пару недель сделал три раза. Как-то продавщицу из соседнего магазина цветов затащил в помещение ее приятель — «поржать». Она осторожно начала осматриваться, а спутник тут же громко обратился ко мне: «Девушке вибратор нужен, помогите подобрать». Продавщица покраснела, взвизгнула, выругалась и пинками-тумаками вытолкала друга из магазина, но знакомый печальный взгляд, брошенный на выходе, со всей очевидностью говорил: все-таки нужен.

Клиенты, привыкшие видеть за прилавком хозяйку магазина, завидев меня, тут же смущались: «Ой, я за сигаретами шел, а тут такое». Или даже: «А не подскажете, где здесь ближайшая аптека?» Иногда спасают презервативы — как самый понятный и привычный товар из всех представленных. Как раньше в аптеке люди набирали аскорбинок, чтобы потом шепотом добавить: и еще пачку презервативов, — так и тут, изучив весь ассортимент, люди подходят и бодро просят пачку кондомов и тихонечко — вот еще ту насадку на пенис и массажер для простаты. Есть и более изобретательные — один мужчина средних лет остановился у полки с разного рода безделушками. Зажигалки, брелоки, листочки для записок, щетка или ложка для обуви, свечки, трубочки для коктейлей — все в форме члена. Еще были зажигалки — обычной формы, которые на самом деле не зажигалки, а очень слабые электрошокеры. Последнюю штуковину и приглядел тот покупатель, радостно сообщив, что сейчас-то он с ней жену курить и отучит. Купил, минут через пять вернулся — весь в ажитации: дал, говорит, сейчас жене в машине этой штукой прикурить, а она так испугалась, что надо теперь вину заглаживать, наказать ей меня надо; и уже уверенно, победоносно купил страпон и несколько наборов фетишистского белья.

Возвращаясь к члену, который мне приказывал продать внутренний волк с Уолл-стрит, тут задача была чуть сложнее. Так называемые реалистики — анатомически точные, раскрашенные под кожу резиновые копии членов — все-таки время от времени продавались. Брали, вопреки стереотипам, не одинокие женщины с небольшими шансами на успех у мужчин, а, напротив, симпатичные молодые девушки — для них процесс покупки был моментом не унижения, а гордым заявлением о полноте своей сексуальной жизни. Но таким и продавать неинтересно, да и продать хочется совсем не то. Как консультант музыкального магазина скучает, продавая диски Рианны и Бейонсе, и пытается подсунуть вместо них ну хотя бы Эми Вайнхаус, так и продавец в секс-шопе вместо реалистиков старается продать хай-тек — вибраторы нового поколения, дизайнерские, красивые, футуристичных форм, напоминающих о «Заводном апельсине» Кубрика. Как это ни обидно осознавать, эти штуки, сделанные из бархатистого на ощупь медицинского силикона, куда эффективнее реалистичных аналогов: как минимум природа не одарила мужчин отдельным отростком с вибромассажером для клитора или чуть изогнутой кверху формой для стимуляции точки G. По сути, это такой феминистический продукт, освобождающий от неоспоримого царства фаллоса, а в формах своих учитывающий только женские анатомические особен­ности. Его-то я и пытался красивыми речами и убедительными аргументами продать вместо очередного пениса с нелепым названием Baton.

Похоже обстоят дела и с мужскими игрушками. Куклы — это прошлый век, сегодня одинокому мужчине нужен мастурбатор — изготовленное из невероятно реалистичного материала компактное устройство, повторяющее, а во многом даже превосходящее реальную вагину. Казалось бы, очевидно, что это куда приятнее резинового надувного шарика, но местные все-таки не готовы отказываться от традиционных форм. Как-то в магазин зашла компания из четырех среднеазиатских гастарбайтеров со стройки неподалеку. «Нам бы куклу». Обычно в этот момент я рассказываю о преимуществах мастурбаторов, припоминая недавнюю историю про сотрудника миссии Красного Креста в Афганистане. Тот без смущения выложил в твиттере свой походный набор, в котором присутствовал мастурбатор Fleshlight — и вызвал волну одобрения: дескать, правильно, желание есть, а афганские женщины в этом же не виноваты. Конечно, передо мной не сотрудники Красного Креста, а простые работяги, и прогресс их волнует в последнюю очередь. Но сноб во мне все же побеждает. Показываю сначала Fleshlight и аналоги, а потом уже перехожу к куклам. «А эта что, раком стоит? — спрашивает один из рабочих. «Ага». — «Вот ее, пожалуйста». И забирают самую дорогую куклу за 2100 рублей, на 600 рублей дороже бюджетного мастурбатора.

Задачу по продаже красивого дизайнерского вибратора я все же провалил, хотя был очень близок к цели. Это было в последний рабочий день; устав от крутящегося на репите сборника с попсой, который подготовила хозяйка магазина, я поставил The Weeknd, канадского R’n’B-певца с очень откровенными песнями про секс, — именно такая музыка, на мой вкус, и должна играть в секс-шопах. Сработало почти сразу — уже на пятой песне на пороге появились две молодые девушки, одна совсем смущенная, вторая порешительнее. Со словами «давай, не ссы» вторая провела внутрь первую, остановилась передо мной — и тут же ­засмущалась сама. За время работы несколько техник по снятию психологического блока я все-таки выучил и прибег к самой простой: вот здесь у нас презервативы, вот смазки, а вот для игр с молодым человеком кое-что. Главное — излучать уверенность, дружелюбие и не начинать сразу с анальных вибраторов или БДСМ-реквизита. Можно еще начать с показа различных аксессуаров для мужчин — тут любопытство в девушках берет верх над стыдом, и многочисленные «как», «что» и «почему» пополам с уроками анатомии хорошо разряжают атмосферу. В итоге прошлись по всему ассортименту, время от времени что-то с прилавка перемещалось на кассу — белье, эрекционное кольцо, возбуждающая мазь. Стеснительная подруга тоже осмелела: «Скажите, а мой все просит сеточку купить, но он же порвет ее на мне сразу, он нетерпеливый такой… («Не порвет, там есть специальная прорезь в нужном месте»), а еще у вас вот для увеличения члена есть, а для уменьшения нету? А то у него реально очень большой». Этот вопрос поставил меня в тупик, но я порекомендовал взять смазку с анестетиком. Перешли в конце концов к вибраторам и — ура! — почти сразу удалось отговорить от реалистиков. Внутренний Ди Каприо был уже почти повержен, а атмосфера разрядилась уже до такой степени, что все стало напоминать прелюдию из плохого порнофильма (особенно под канадские песни про секс). И тут внезапно в магазин ввалилась компания из трех веселых мужиков. И все — стеснительная девушка, побагровев, уставилась в пол с явным желанием туда провалиться, подруга тут же велела рассчитать и указала пальцем на первый попавшийся на глаза вибратор — не реалистик, но и ничего особенного, похожий на женскую помаду для губ серебристый пластиковый девайс. Моментально сгребли все и удалились, не забрав 50 рублей сдачи. Мужики на сценку даже не обратили внимания. «Гондонов давай», — сказал один. Подал самые дешевые, спросил, не хочет ли чего в угоду своей избранной, например, массажер для двоих We-Vibe или белье красивое. «Да не, — отвечает, — моя только через месяц вернется». Забрал презервативы, расплатился и ушел. А я подумал, что некоторыми подробностями с консультантом можно и не делиться. В тот вечер я заработал 2000 рублей — и уволился.

***

Две недели спустя стою за прилавком магазина в центре Москвы — в раю любого интим-сноба. Реалистики спрятаны в дальний угол. У дизайнерских Lelo, Ovo и Fun Factory отдельные стойки с полным ассортиментом. Есть и OhMyBod — вибраторы, синхронизирующиеся с iTunes и вибрирующие в такт музыке, — а также совсем футуристичный — с микрофоном, в который можно говорить, а устройство будет повторять речь пульсацией. Куклы представлены только потешными копиями Бритни (It’s Britney Bitch), Джей Ло (J-Ho) и прочих звезд, ­покупают их тоже лишь в шутку.

Тут нет гнета подавленной сексуальности, напротив — ощущение легкости и свободы. «У вас есть анальная пробка из киберкожи?» — чуть ли не с порога кричит одна из посетительниц. Пока нет клиентов, сотрудница показывает коллегам в телефоне фото с недавней вечеринки в БДСМ-клубе. «Тут главное — действительно это дело любить», — объясняет администратор магазина принцип своей работы. Женщины в летах приходят и честно говорят: «Я после развода, хочу себя порадовать». Двое клерков из офиса неподалеку заходят «чисто поржать», но пока я провожаю их по рядам и рассказываю, что к чему, смехопанорама сменяется чистым восторгом: «Получу зарплату — все тут скуплю!»

Это путешествие из застрявшего в 1990-х Подмосковья в центр современного мегаполиса показывает, как секс и отношение к нему поменялись за последние 20 лет. Появившаяся за это время свобода совсем не означает вседозволенности, и центр Москвы вовсе не похож на Древний Рим — просто люди научились воплощать свои сексуальные фантазии — по взаимному согласию с партнерами, без вреда и не без помощи консультаций сотрудников магазина.

Под конец смены приходит бабушка, недоверчиво оглядывается по сторонам; думаем, дверью ошиблась, но нет — искала всюду подвязки для чулок, нашла нужные только на сайте магазина. Изучила их, идет пробивать, смотрит по сторонам: «Мило тут у вас. А я думала, это только для этих самых, для богемы и извращенцев». Да нет, бабушка, это все для любви. Подтверждает тезис и следующая молодая пара в очереди, до этого около часа выбиравшая аксессуары со всех полок подряд. Держатся за руки, улыбаются, предвкушают — ночью наверняка внесут большой вклад в российский институт семьи.

Андрей Рубанов «Порно — позорно»

Если с нею скучно в постели — это катастрофа, крушение основ любви; это печалит. Скучно бывает со вздорными женщинами. И с продажными. Невыносимо скучно с полными дурами — но таких лучше в принципе избегать.

Вот порнофильм, наполовину любительский, но любопытный, как раз из жизни недалеких женщин и их мужчин.

Дура и ее друг приходят в какую-то мутную контору. Отыскали по объявлению в интернете. Платят тысячу евро. Всех дел на четверть часа: совокупиться перед камерой. Дело происходит, насколько я понял, в Чехии или Словакии. Деньги тут же, наличными, новенькими бумажками — они приятно пахнут и хрустят.

Обоим нет и двадцати пяти, у них сероватые лица и особенная сутулость: каждый день часами напролет они смотрят на экран своего телефона, низко опустив голову; пишут сообщения, отправляют приятелям картинки, вывешивают те же картинки в сетях. Опустив голову, идут по улицам, едут в метро и трамваях, стоят в очередях. И пониже шеи сзади у них образуются небольшие горбики. Позвонок немного торчит, треугольный.

Но все равно, несмотря на горбики и легкую анемию, и мальчик, и девочка — свежие. Без комплексов. Разумеется, они видят себя Бонни и Клайдом, Куртом и Кортни, Бэтменом и Женщиной-кошкой. Они звезды, они любят свои молодые тела! У них, где надо, тщательно подбрито — или, наоборот, выращено и умащено.

Они садятся на диван, выслушивают какие-то фразы; с той стороны офисного стола злодейски изгибается профессиональная бандерша с мускулистыми ногами, в символической юбочке. Она сначала их раскрепощает, словесной игрой снимает скованность — и вот они уже схватились друг за дружку, сначала стеснительно, а затем добавляют темпа и азарта, но с азартом явные проблемы у обоих.

Бандерша остается за кадром, продолжая бархатно подбадривать наших дураков. У девочки острый нос и тонкие губы, она сопит, закрыв глаза. При знакомстве назвалась «кэнди», то есть сразу взяла псевдоним, скрыла настоящее имя от публики. Зачем? Папа, что ли, не узнает, если случайно наткнется? Вроде моя дочь, подумает папа, старый, опытный мастурбатор, но мою зовут Саманта, а эта — «кэнди»… А дочь меж тем распахнута, как гаражные ворота, изнывает и вибрирует перед объективом.

Далее бандерша встает, колыхая телесами, и по тяжелому, но упругому ее шагу становится понятно, что она — мощная бабища ростом под два метра, настоящая давалка-сокрушительница. Прыгнула на диван и предприимчиво лобызает младые груди юной девы, дабы разогреть ее, разъять пошире; самое дивное, ярко-розовое, влажное набухает и выворачивается теперь в лицо зрителю. Фильмы ведь снима­ются для мужчин, в любом ролике главная — героиня, самка. Самец обречен иметь вторую роль с одной-двумя репликами. А центральный персонаж обязан предъявлять себя публике во всех деталях, все свои нежные винтики и шестеренки ­обнажить.

Меж тем наш самец ведет себя скромно, изредка подмыкивает ломким ба­ритоном, и его бледная рука медленно гладит окрестности глубокого пупка подруги. Это второй акт картины, и зрителю становится скучно. И тогда бандерша-гренадер умело берет парнишку за фаберже. Хватка, естественно, железная; если захочет — оторвет с корнем. Даже страшно. Паренек, однако, не возражает. Двое трутся друг об друга, а третья нависает валькирией, то палец засунет, то язык.

Девушка «кэнди» наконец начинает скулить, взвизгивать — и после короткого приступа телесного восторга спрыгивает со своего невозмутимого товарища. Тут же становится ясно, что девчонка не только глупа, но и эгоистична. Другая позаботилась бы о товарище. Ведь ему тоже должна достаться его доля от животных радостей! Но эта не только спрыгивает, но и устраивает тут же небольшой скандал. Обвиняет друга в предательстве. Бранятся на чешском (или словацком?) языке, но смысл понятен. «Другая баба, — скрежещет «кэнди», — гладила тебе нежное-промежное, и тебе понравилось!» Парнишка смущен. «Кэнди» подхватывает портянки и уходит резво. Сцена некрасивая. Лично я бы так не поступил на месте девушки. Я бы вышел голый, оставив трусы, стрельнул бы сигарету у кого-нибудь из членов съемочной группы — и отправился перекурить стресс в туалете. Вещи мне потом кто-нибудь принесет.

А бандерша в процессе разбирательства двух голых недотеп мирно сидит в уголку дивана и, когда «кэнди» исчезает, предлагает юноше себя в качестве временной замены. И, не дожидаясь ответа, подставляет свои мощные сокровища.

Оба спортивно пыхтят, и вот паренек разряжает свою нужду. Бандерша хищно ухмыляется. Становится понятно, что главная героиня — именно она. Женщина-вамп посрамила серую мышку. Альфа-самка победила бета-самку. Профессионалка обыграла любительницу. Общий вывод такой: друзья, размножайтесь весело и дерзко! Можно быть дурой для всех, но не для своего мужчины.

Кирилл Медведев

я сидел на диване, она на мне,
я выглядывал из-за нее.
и мы оба смотрели в кадр. 
партнерша нежно ..... * себе терла. 
и агентша стала ей помогать.
моя подружка мерно стонала.
я тоже не скрывал удовольствия.
но и достоинство сохранял. 
еще пройдет какое-то время.
будет долго кончать напарница,
я буду продолжать ее трахать. 
а потом мы начнем сначала,
в инсценированном этом кастинге
мы должны были отыграть блестяще 
две отчужденные свои роли, 
будни офисного капитализма,
этот стерильный, кондиционированный кошмар,
протезированный этот эрос,
за которым кровь и насилие,
унижение и восстание,
все, на что так тонко, прозрачно —
мол, смотрите, смотрите, смотрите, смотрите —
порнография намекает.
мы с подругой приходим сниматься в порно.
она играет мою партнершу. 
моя партнерша играет подружку.
и в какой-то момент агентша, 
гладя нежно ..... подруги,
вдруг погладит и мои яйца,
и пройдет какое-то время,
и подруга, съежившись, кончит,
придет в себя и резко встанет,
даст мне пощечину 
и выбежит из комнаты.
а потом мы начнем сначала.
600 евро за эротическую съемку, 
а за порнографию в четыре-шесть раз больше. 
меня устраивает эта сумма, 
я же женщина, скажет партнерша.
в чем тут логика, я не знаю. 
наверное, в том, что в обычном порно
женщина должна быть немного продажной.
как бы не ради денег она это делает, 
но как бы и ради них немного.
сначала мы были одетыми в кадре.
поцеловались чуть-чуть. потом 
я уже с голым членом в кадре. 
и голая по пояс подружка
мне член сосет, пропущены сцены,
где я раздеваюсь, ну разумеется, 
у мужчины ведь всегда стоит!
мастерства достигают женщины. 
сила женщины в мастерстве.
ей надо много тренироваться.
мужчина крут по определению.
вот агентша спросила ее: 
ты научилась этому в порно?
нет, подумал я, томно глядя
мимо камеры в бесконечность. 
она научилась этому, глядя 
на белое солнце и на деревья,
на суету уличную, на блеск витрин, 
на апельсиновые деревья.
женщине надо тренироваться,
учиться плавно губами обхватывать
плотную мякоть банана. 
(можно собственный палец сосать, если больше нечего,
чтобы мускулы щек укреплялись.
на моркови тренироваться удобно,
если хочешь себя проверить:
малейшие следы зубов
на ней остаются.)
вскоре агентша подсела к нам
и потрогала груди подружки.
какие прекрасные у тебя груди, спросила —
это собственные?
(твой красивый член не искусственный? —
не спросила меня агентша, нет! конечно,
мужчина ведь — природный феномен.
у него стоит по определению.
женщина — результат культивации.
мастерство мое не должно быть заметным.
мужчина от природы — молчаливый мастер.
так повелось,
мужчина может без тренировок
меж двумя дырочками нежное место
языком бесконечно гладить.
то туда, то туда забираясь.
и перешеек этот немного всасывать.
так люблю я, но не умею.)
член мой железный, черный от трения, 
черный от солнца, от работы черный.
чудо природы.
только ненависть к тебе чувствую.
враждебный мне механизм,
наполненный моей же кровью.
любая женщина хотела бы иметь такие груди,
как у твоей подруги,
сказала агентша.
и любой мужчина, заметил я.
(петь учились по-негритянски 
белые рок-н-ролльщики, 
но не пытались прожить сначала
всю историю рабства, 
всю историю...
нет, пытались!
порнография вся о том же, 
о непроживаемой нами телесности...) 
так, отвлекаясь от ситуации,
только так, уходя в размышления 
о мировом разделении труда,
о патриархате, об отчуждении, о превращении 
женского тела
в источник прибыли и наслаждения,
о превращении мужского тела
в источник прибыли и обогащения, 
я мог не кончать все дольше и дольше.
от мужчины ведь тоже требуется
огромное мастерство, сноровка. 
лишь бы не кончить раньше, чем нужно! 
лишь бы не выдать своих эмоций!
довести до конца поэму.
и про мужчину можно сказать,
что он — результат самокультивации.
но иного, скрытого плана.
его усилия не демонстрируются. 
так легко доказать обратное —
мол, женщина — подарок природы.
а мужчина, наоборот, себя делает.
такие размышления часто
позволяют размыть реальность,
много можно всего напридумывать,
истины в этом смысле нету,
но угнетение существует.
Отчуждение существует!
... — орудие угнетенных!
Унижение и восстанье!
Натуральный член африканский,
..... — единственная защита
для натурального черного члена
(черный член всегда натуральный,
натуральный же всегда черный). 
да, единственная защита
и единственное спасенье
от отчуждения для обоих, 
в каждом африканские корни,
черные, черные люди, негры!
белые, белые комнаты, призмы! 
даже я это понимаю,
даже я, белый парень 
в благополучной североевропейской стране.

Да какой там благополучной!

Вот, подругу свою не дотрахав,
я сижу с .... нараспашку
перед женщиной незнакомой,
одетой в офисную одежду.
Пососет она мне?
Подрочит хотя бы?
Что там следует по сценарию?

В этих жестах и в двух этих женщинах 
я заплутал с лицом неизменным,
лицом не позорящимся, арийским.

Вот ... я агентшу сзади,
мягко, нейтрально держа за жопу,
надеюсь, вы успели заснять
эти ценные, золотые кадры?
Больше не повторю, простите.

* По просьбе автора редакция уточняет: нецензурные слова были заменены отточиями в связи с поправками к Федеральному закону «О государ­ственном языке Российской Федерации», вступившими в силу с 1 июля 2014 года.

Блондинка Лола Тейлор могла бы стать русской Сашей Грей — медиапорнозвездой, — если бы только русское порно не корчилось в агонии. Настоящее имя Лолы, конечно же, Люба — ей 21 год, она из Екатеринбурга, а время для встречи нашла в перерыве между перелетами из Барселоны в Доминиканскую Республику. Люба также известна под сценическими псевдонимами Baby L, Lolita Petrova, Lolita Taylor, Tori C и Luba B. Вы, должно быть, помните ее по таким фильмам, как ­«Private Specials 89: Экстремальные советские потаскушки», «Бритые тинейджеры из России-9» и «Вагинальная жатва».

Лола — невысокая и хрупкая, скромно и неброско одевается, неловко улыбается, тихо разговаривает. Она утверждает, что плохо формулирует мысли, и о себе говорит так: «У меня память — как у рыбки, помню все три секунды». В Барселону Лола ездила отдохнуть, но поездка затянулась на три дня: предложили заодно сняться, и Лола сыграла роль развратной падчерицы, которая соблазнила всю родню мужского пола, какую нашла. При своей застенчивости Лола — настоящая рок-звезда. Любит водить автомобиль голой, напиваться до беспамятства, спать на крышах, сниматься в порно с 70-летними дедами и в групповухе. Ко всему прочему, она запускает с подругой стартап по продаже краденых грязных трусиков — и они мечтают открыть порнобар. Лола не общается с коллегами и не следит за их карьерами, но регулярно смотрит любительское порно, в котором старые жирные мужчины «лижут своим толстым деградирующим женщинам».

Раньше Лола работала в библиотеке и делала массаж, два года назад екатеринбургский друг пригласил на съемки — и все завертелось. Лола еще не очень известна, но она исключительно самоотверженна, в кадре кричит громче Шараповой. В одном из роликов, где она встречалась с порногигантом Пьером Вудманом и он ее насиловал в рот почти до рвоты, она сама замучила бывалого порнографа. После его первого оргазма Лола смеялась и спрашивала: «Почему отдыхаешь? В жопу трахать будешь? Я хочу сразу же два члена в жопу! Одного мне мало! I want only fuck! Only sperm!» Вудман сдался после второго оргазма. Работает ­Лола только за границей, потому что в России ловить нечего. Ситуация катастрофическая: разрозненные группы контентщиков снимают порно для крупных западных компаний, независимые отечественные производители если и есть, то незаметны и мелки, известные актеры и режиссеры уходят из бизнеса, на профессиональных форумах сплошные вопли — все очень, очень плохо. На вопрос, что делать, форумчане пишут: «Получать образование и идти на работу хорошим специалистом. Время легких денег прошло» и «Заниматься адалтом надо было лет 10–15 назад. Тот поезд ушел — и уже давно».

Золотой век русской порнографии, если он и был, закончился, осталось только чувство неловкости. Россия превратилась в сырьевой порнопридаток: мы поставляем на международный рынок дешевое видео, демпингуем цены на порноактрис. Да, у нас живут лучшие веб-мастера, программисты и трафик-трейдеры, но вот порно мы свое почти не делаем. То есть делаем, но о нем сами работники русского порно говорят так: если в кадре видны русские актеры на фоне нормальных декораций, значит, снималось точно не в России. Какое-то время Лола Тейлор работала в Петербурге, столице русского порно, но быстро бросила: платят, заверяет она, очень мало. Расценки примерно такие: 2500 р. за соло (актриса сама с собой), вагинал — 5000 р., анал — 7000 р., групповуха с пятью парнями — 20 000 р. Цены за сет; сет — это 30–40 минут видео, которое могут снимать весь день. Лола решила, что зарабатывать столько не хочет, и вышла на агентство, которое поставляет актрис на европейский рынок. Она объясняет: все отечественные компании работают на западные и потому мало платят — пока бюджет пересечет границу и разделится на операторов-продюсеров-режиссеров-и-еще-каких-то-людей, девочке ничего может и не остаться. В Европе цены совсем другие: соло в среднем 200 евро, вагинал — 400 евро, анал — 550 евро и так далее. Кроме того, как говорит Лола, если долго сниматься у всех отечественных контентщиков, то никому в Европе уже не будешь нужен — тебя и так сняли, только дешевле. Главная причина отсутствия внутреннего производства, по словам Лолы, нелюбовь русских платить за контент. Платным сайтам поэтому приходится туго, ведь все идут на Pornolab и скачивают порно торрентами. Она и сама этим занимается — скачивает ролики с собой, чтобы проверить, не слишком ли она смешная. В европейском интернете, припоминает Лола, каждые три месяца «подчищают» сайты с ворованным видео, так что пользователи вынуждены платить за лицензионный товар. Ее, правда, это все не очень интересует: она свои деньги получает вне зависимости от пиратов. Больше ее беспокоит невозможность открыть в Екатеринбурге заведение с круглыми столами, за которыми мужчины могли бы сидеть, выпивать, смотреть порно на стенах и мастурбировать. «Нам ничего нельзя. Все ходы перекрыли! — с застенчивой улыбкой возмущается Лола. — А вы бы пришли в этот клуб?»

Андрей, он же Andrew Joff, — типичный пример происходящего в индустрии. В 2006–2010-м питерец Андрей снимал порно, а сегодня после трехлетнего перерыва снова в деле: у него свое агентство 3 X Stars, и он ищет девушек для европейских студий и российских контентщиков. Схема работы такая: есть иностранные или российские владельцы платных сайтов или порнопродюсеры, у Андрея и ему подобным есть базы актрис, которые постоянно пополняются. Заказчик выбирает девушек и либо заказывает с ними сцены, либо зовет девушек сниматься в Европу, либо приезжает сам. Больше всего спросом пользуются анальный секс и DP, двойное проникновение. По словам Андрея, снимают сейчас только ролики, фильмы уже не в почете во всем мире, потому что слишком затратно и не окупается. Девушек он ищет на форумах, в барах, клубах и «при личном общении», снимают все в Петербурге. В деле Андрей предпочитает общаться с западными производителями, не отечественными: другие цены и отношение.

Не лучше дела обстоят и в отечественном любительском порно. Житель Петербурга Евгений попробовал сунуться в эту сферу, снял на камеру несколько роликов и выставил их на продажу на одном из профессиональных порнофорумов. Зрелище удручающее — с 300 долларов он снижал цену до 100, но так и не добился успеха. Форумчане объяснили ему: это, дружок, «питерский говно-контент», такого в порностолице и без тебя достаточно снимают. Евгений утверждает, что ниша переполнена, спросом любительское видео больше не пользуется, а без вложений ничего не получится. А вложений требует и площадка, и модель. Модель, кстати, надо еще найти: заинтересовать, договориться о приемлемых деньгах, да и она, непрофессионал, может не прийти в последний момент, пропасть или «внезапно забеременеть». И если в конце 1990-х — начале 2000-х, орудуя подручными средствами, на любительском порно можно было заработать, то сейчас всех интересует исключительно качество. Любительское порно Евгений делит на две группы: снятое скорее для себя на мыльницу или телефон простое, теплое ламповое домашнее порно — и снятое на нормальную камеру, скорее всего, без грима, света, студии, но так, чтобы выглядело не как дешевка. При этом, по мнению Евгения, уровень даже самых профессиональных российских съемок на фоне мировой индустрии смотрится как раз любительской самодеятельностью. Конкуренцию могла бы составить оригинальность, но сейчас в сексе ничего нового уже не придумать: анальный секс в каждом ролике, оральный — как зубы с утра почистить. Можно было бы, размышляет Евгений, снять что-то вроде пятидесяти негров на одну девушку, но на это как раз нужны деньги. Какой вывод? Отправляться на западные форумы и пробиваться там. По крайней мере вместо слов о «говно-контенте» и «моделях-курицах» там вежливо встречают и желают удачи. «Вся проблема банально в нашем менталитете. У нас, если кто-то имеет возможность вылезти и продвинуться, люди вокруг сделают все, чтобы оставить человека в болоте», — заключает Евгений. Выход один, говорит он, — отправляться на Запад.

Рано или поздно российская порноактриса на своем пути в Европу неми­нуемо встретится с владелицей модельного агентства Julmodels Юлией, более известной в цеху как Juliana Grandi. Grandi скоро 27 лет, она бывшая порноактриса из Петербурга, последние несколько лет живет в Будапеште и являет собой рубеж между российским и иностранным порно. Модели — это порноактрисы, и их у Юлии целых сто. Лола Тейлор, разумеется, одна из них. Когда Юлии было 19, ей были нужны деньги, ее парень в шутку посоветовал пойти в порно, а она и пошла. Снялась у гастролирующих итальянцев во главе с порнозвездой Рокко Сиффреди (правда, не с ним), заработала, думала, что на этом — все, но поняла, что ей понравилось. Работу порноактрисой она совмещала с работой верстальщицей в газете «Спорт день за днем», затем перебралась в Италию и постепенно стала возить коллегам новеньких девушек из России. Из-за гормонального сбоя перестала сниматься и полностью переключилась на агентскую работу. Русских девушек первые годы воспринимали негативно, как гастарбайтеров, понаехавших отнимать работу и сниматься с чужими мужчинами. Юлия знакома со всеми крупными производителями, работы много, но один из главных ее козырей — культовый порнодеятель Пьер Вудман. Вудман работает в воспетом им жанре «кастинг»: на диване сидит, потупившись, девушка, ее расспрашивают о ней, ее сексуальной жизни и предпочтениях, потом — безжалостный грязный секс. Ролики Вудман каждый день выкладывает на свой платный сайт и за свою карьеру переспал с уже более чем 3000 женщин. Юлия — та самая переводчица, которую слышно за кадром во время кастинг-интервью. О Вудмане она отзывается с большой теплотой: трудоголик, дома еще и требующая внимания жена, сам ночами монтирует свои ролики, говорит на английском и французском, знает главные кодовые фразы по-русски. Правда, слово «писечка» Вудман никак не может научиться выговаривать и переживает, что «писька» девочкам кажется грубым, а по-другому никак не получается.

С Вудманом в России вообще сложилась смешная история. С одной стороны, в «ВКонтакте» можно найти посвященные ему песни, с другой — в 2010 году он и заодно Юлия подверглись травле со стороны анонимного имиджборда 2ch: порнодельца, часто приезжавшего в Россию на съемки, обвинили в опаивании простых русских девушек, против него устраивали пикеты и даже отнесли заявление в консульство Франции. С тех пор Вудман побаивается приезжать в Россию. Но он, как и Юлия, как и Рокко Сиффреди, живет в Будапеште, и русские актрисы мимо него никак не проскользнут.

Западный порномир в описании Юлии — чудо профсоюзной мысли: коалиции, требования, регулярные обязательные медосмотры, жесткое отношение к документации. В России, как обычно, все на авось, верят на слово, документы могут подделать. И все еще было более-менее, пока российский закон окончательно не прихлопнул индустрию. Федеральный закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» перевел порнографию из полулегального и юридически невнятного явления в запрещенное. Сегодня наша порнография, говорит Юлия, выглядит печально: комично и несерьезно, ужасные диваны и интерьеры, а также — самое жуткое — «абсолютно ненакачанные актеры, больше похожие на глистов, аж вены просвечивают». С другой стороны, Юлия подтверждает: российские интернет-порномастера на мировом рынке высоко ценятся, русских актрис очень любят, номинируют на порно-«Оскар» AVN. «Поздновато вы пишете о русском порно, — от души смеется Юлия. — Его скоро не будет совсем. Да, девочки будут продолжать в поисках работы попадать в эту индустрию, но работать они будут не в России».

До недавнего времени в индустрии большие надежды возлагали на актера-режиссера под сценическим псевдонимом Timo Hardy. Его номинировали на ­порно-«Оскар» AVN, он работал на одного из столпов международного порнорынка Evil Angel и снимал настоящую, боевую русскую порнушку. Все как надо: закат, Петербург, питерские крыши, в кадре маячит вывеска «Кофе Хауз», две ­девушки без трусов мерзнут на северном ветру, минет на морском бризе, потом квартира, все дружно слизывают остатки струйного оргазма с ламината. В интервью «Афише» актер попросил отметить: с недавних пор он больше не часть мира порно — решил наладить личную жизнь. «В последнее время индустрия уже не та, что раньше, — сказал он. — Думаю, на данный момент в Петербурге осталась буквально пара студий, которые продолжают активно снимать контент. ­Одна или, возможно, ­даже обе работают под иностранным руководством».

Что еще осталось? Кажется, ничего. В прошлом году легендарный порномагнат Сергей Прянишников заявил, что уходит из бизнеса. Прянишников известен тем, что открыто снимал порно рядом с Медным всадником, Аничковым мостом и Смольным. Он терроризировал чиновников, судился с Минкультом против запрета продажи его 146 фильмов, подал иск против правительства России в Европейский суд по правам человека. Последний раз Прянишников попал в новости в прошлом году: полиция накрыла в его 500-метровой квартире подпольное казино с шестью десятками посетителей в галстуках и взводом официантов с дорогими закусками. Сегодня Прянишников иногда приезжает на европейские порноконсилиумы и распродает свои залежи DVD за бесценок.

В этих условиях остается только одно — разговоры. На профессиональных форумах идет звериное обсуждение легенд прошлого и гениальных жуликов, веб-мастера мечтают собраться вместе и сделать какое-нибудь большое дело, но все никак. Главная тема разговоров — события на Украине. ­Форумчане сходятся на том, что в ближайшие годы на Украине будет тяжелое экономическое положение, так что самое время открывать представительства в Донецкой и Луганской народных республиках, чтобы вербовать новых актрис. Juliana Grandi, кстати, их тоже очень ждет: дешевые хохлушки, говорит она, всегда хорошо.